Земля без людей - Алан Вейсман

Поверх них высадили смесь высокого бородача и пастбищного средиземноморского овса, чтобы обеспечить среду обитания для местных лосей, норок, горных львов и находящихся под угрозой исчезновения луговых прыгающих мышей Пребла, невероятно процветавших на 2500 гектарах зоны безопасности завода, невзирая на адское производство в ее центре. Несмотря на творившиеся здесь мрачные дела, эти животные чувствуют себя неплохо. Однако в то время как планируется следить за дозой облучения, получаемой сотрудниками заповедника, его официальные лица признают, что не проводят генетических тестов диких животных.

«Мы следим за тем, что представляет опасность для людей, а не для животных. Допустимая доза облучения рассчитывается исходя из 30-летней работы. Большая часть животных так долго не живет».

Может, и нет. В отличие от их генов.

То, что в Роки-Флэтс оказалось слишком тяжелым или слишком радиоактивным для перемещения, было залито бетоном и засыпано 6 метрами грунта и должно оставаться вне досягаемости от туристов, посещающих заповедник, правда, пока нет понимания, каким именно способом. К WIPP, где закончила свой путь большая часть Роки-Флэтс, Министерство энергетики США официально требует запретить кому-либо приближаться в ближайшие 10 тысяч лет. После обсуждения того факта, что человеческие языки изменяются до неузнаваемости практически через 500–600 лет, было решено повесить объявления на семи из них, с картинками. Их выбьют на гранитных монументах высотой 7,6 метра и весом в 20 тонн и повторят на 23-сантиметровых дисках из обожженной глины и оксида алюминия, случайным образом вмонтированных по всей территории завода. Более подробная информация об опасности внизу будет расположена на стенах трех одинаковых комнат, причем две из них будут располагаться под землей. Все вместе окружат земляным валом в 10 метров высотой и площадью в 130 гектаров со встроенными магнитными и радиолокационными отражателями, подающими все возможные сигналы о том, что нечто таится под землей.

Вопрос о том, сумеет ли кто-то или что-то, нашедший это, читать или принять во внимание опасность, на которую указывают сообщения, может оказаться вообще неактуальным: сооружение этого сложного пугала для потомства запланировано не ранее чем через несколько десятилетий, когда WIPP будет заполнен. Кроме того, уже через пять лет была обнаружена утечка плутония-239 из вытяжной шахты WIPP. Среди других непредсказуемых вещей то, как весь этот зараженный радиацией пластик, целлюлоза и радионуклиды будут реагировать на просачивающийся сквозь соляную формацию соляной раствор, и при этом в условиях повышения температуры за счет радиоактивного распада. По этой причине здесь не принимают радиоактивных жидкостей, которые могут улетучиться, но многие захороненные бутылки и жестяные банки содержат зараженные остатки, которые испарятся при повышении температуры. Для образующихся водорода и метана было оставлено свободное пространство над жидкостями, но хватит ли его и будет ли работать или засорится вытяжная шахта WIPP, остается тайной.

На самой крупной в США атомной электростанции в Пало-Верде, расположенной в пустыне к западу от Феникса и вырабатывающей 3,8 миллиарда ватт, нагреваемая контролируемой атомной реакцией вода превращается в пар, который вращает три самые крупные из числа созданных General Electric турбины. Аналогичным образом функционирует большинство реакторов по всему миру; подобно исходной атомной куче Энрико Ферми, все АЭС используют останавливающие нейтроны кадмиевые стержни для приглушения или ускорения реакции.

На трех отдельных реакторах Пало-Верде эти поглотители чередуются с примерно 170 тысячами полых стержней из сплава циркония, не толще карандаша и 4 метра длиной, плотно набитых урановыми пилюлями, каждая из которых содержит ту же энергию, что и тонна угля. Стержни объединены в сотни тепловыделяющих сборок; текущая мимо вода охлаждает их, превращается в пар и вращает паровые турбины.

Целиком практически кубические активные зоны ядерного реактора, погруженные в пруды бирюзовой воды 14 метров глубиной, весят более 500 тонн. Каждый год отрабатывается около 30 тонн их топлива. Все еще упакованные в циркониевые стержни, эти радиоактивные отходы извлекаются кранами на плоскую крышу здания, находящегося за пределами защитной оболочки реактора, где погружаются в пруд-отстойник, также 14 метров глубиной.

Когда отработанное топливо на стеллажах для хранения соприкоснется с воздухом, его жар воспламенит покрытие стержней, и разразится радиоактивный пожар.

С момента открытия Пало-Верде в 1986 году отработанное топливо накапливалось, потому что его некуда было деть. Повсеместно на атомных станциях пруды-отстойники переоборудовались новыми стеллажами, чтобы втиснуть в них еще больше тепловыделяющих сборок. 441 функционирующая атомная станция мира вместе ежегодно производят около 13 тысяч тонн высокоактивных ядерных отходов. На большинстве станций в США уже нет места в прудах-отстойниках, так что до появления места постоянного захоронения стержни с топливными отходами пакуют в «сухотарные бочки» – стальные канистры, покрытые бетоном, из которых были выкачаны воздух и влага. В Пало-Верде, где их использование началось в 2002 году, они хранятся в вертикальном положении и напоминают огромные термосы.

У каждой из стран существуют планы по постоянному захоронению отходов. И в каждой из них есть граждане, опасающихся явлений, подобных землетрясениям, способным вскрыть захороненные отходы, и возможности того, что перевозящий их грузовик может перевернуться или быть угнан по дороге к свалке.

А тем временем отработанное атомное топливо, некоторое уже возрастом в несколько десятков лет, томится в баках-накопителях. Как ни удивительно, оно в миллионы раз более радиоактивно, чем было в свежем состоянии. Находясь в реакторе, оно начало превращение в элементы тяжелее обогащенного урана, такие как изотопы плутония и америция. Этот процесс продолжается в мусорных кучах, где отработанные радиоактивные стержни обмениваются нейтронами и испускают альфа– и бета-частицы, гамма-лучи и тепло.

Если люди внезапно исчезнут, вода в прудах-охладителях вскипит и испарится – в аризонской пустыне это произойдет особенно быстро. Когда отработанное топливо на стеллажах для хранения соприкоснется с воздухом, его жар воспламенит покрытие стержней, и разразится радиоактивный пожар. В Пало-Верде, как и на других реакторах, здание для хранения отработанного топлива должно было быть времянкой, а не могильником, и его каменная крыша больше напоминает громадную коробку магазина-дискаунтера, чем предварительно-напряженную защитную оболочку реактора. Такая крыша долго не протянет с разгорающимся под ней радиоактивным пожаром, и произойдет выброс. Но не это будет самой большой проблемой.

Напоминающие зимние опята гигантские столбы пара Пало-Верде поднимаются на 1,6 километра над креозотными равнинами пустыни, каждый из них состоит из 57 кубометров воды, испаряющейся ежеминутно при охлаждении трех атомных реакторов электростанции. (Поскольку Пало-Верде – единственная АЭС в США, расположенная не на реке, берегу залива или моря, эта вода – переработанные сточные воды Феникса.) 2000 сотрудников следят за тем, чтобы помпы не засорялись, прокладки не протекали и фильтры вовремя промывались – электростанция стала достаточно крупным городом, чтобы иметь собственную полицию и пожарную станцию.