Ад в тихой обители - Дэвид Дикинсон

— Не понимаю, Энн, не понимаю. Епископ же недавно сам приглашал провести наше венчание в соборе. Ну я и попросил его назначить церемонию через месяц после Пасхи, как мы с тобой договорились, так ведь?

Энн кивком подтвердила важное совместное решение.

— А он мне теперь говорит, что в это время венчать нас в соборе никак не получится. — (Мысленный перевод на язык газетного анонса звучал более патетично: «Епископ запрещает свадьбу», «Жених и невеста в отчаянии»…). — Советует нам пойти к алтарю церкви Святого Питера под Арками.

— Но это невозможно, исключено! — изменяя обычному спокойствию, почти крикнула Энн, чей покойный супруг был викарием упомянутой церкви. — Как я могу опять выходить замуж у алтаря, возле которого служил мой первый муж? Что скажут прихожане?

— Может, епископ что-нибудь напутал? Почему нам нельзя в соборе? Все эти юбилеи уже отгремят.

— Не хмурься, Патрик, я сейчас тебя порадую. Мы вечером идем на званый ужин. Леди Люси по пути на очередную репетицию «Мессии» специально заходила пригласить нас.

— Пышный прием, Энн? Положено расфрантиться? — озабоченно спросил журналист. Вообще-то у него имелось целых два прекрасных костюма, только на них слишком заметно отпечатались следы профессии в виде чернильных пятен и потертых локтей. Кроме того, оба костюма явно взывали к чистке. Жених уже обещал после свадьбы обновить свой гардероб.

— Гостями, видимо, будем только мы и Джонни Фицджеральд, — сказала Энн.

К Патрику вернулся обычный энтузиазм:

— А вдруг убийство разгадано? Вдруг нам за ужином объявят, кто этот душегуб?

А в воображении уже сложились заголовки: «Разгадка страшных преступлений на десерт», «Убийца будет назван после суфле из семги».

Остатки ужина убрали, и на столе вновь воцарился порядок. Дворецкий удалился, получив распоряжение Пауэрскорта не беспокоить сидевших в столовой Ферфилд-парка. Патрик Батлер весело болтал, развлекая леди Люси историями о горькой доле газетчика. Энн Герберт и Джонни Фицджеральд, обнаружив общий интерес к жизни пернатых, обсуждали достоинства разных биноклей. Сам Пауэрскорт за ужином говорил мало. О разговоре с доктором Блэкстафом он успел рассказать жене еще до того, как она умчалась на свою хоровую репетицию. На эти нелепые радения, с которых Люси вернулась бледная, чуть не в слезах, поскольку несколько раз брала неверную ноту при исполнении «Младенец родился нам» и заслужила испепеляющие взоры хормейстера.

Пауэрскорт думал о трех частях предложенной ему головоломки. Загадка смерти Джона Юстаса. Секрет собора. Неразгаданная личность убийцы. С первой ясно, со второй тоже, пожалуй, проясняется. Но третья? Детектив сосредоточенно рассматривал крахмальную скатерть. Сидящая напротив леди Люси ободряюще улыбнулась ему. И вот Пауэрскорт постучал вилкой о край бокала.

— Дорогая Люси, дорогая Энн, если мне позволительно так называть вас, миссис Герберт, в недалеком будущем миссис Батлер, и вы, друзья мои, Патрик и Джонни, я хотел бы поделиться с вами кое-какими размышлениями и просить вашего совета. Понимаю, что это довольно сложно для журналиста, но, Патрик, до поры до времени все сказанное здесь должно остаться между нами.

Патрик кивнул — серьезно и с достоинством. Энн ощутила гордость за жениха.

— Первоначально, как вы знаете, я появился здесь, чтобы расследовать смерть канцлера Джона Юстаса. Сейчас, однако, речь пойдет не о ней. Темой будут странные вещи, происходящие в соборе. Предупреждаю, что мои умозаключения могут показаться фантастичными. Вначале я и сам был ошеломлен. Однако изложу свои наблюдения и соображения по порядку.

Имевший, разумеется, в кармане блокнот и карандаш Патрик Батлер с трудом удерживался от соблазна начать записи. Джонни Фицджеральд чертил на скатерти фантастических птиц.

— Начну с таинственных поездок архидиакона, еженедельно служащего мессы в домашней часовне Мэлбери-Клинтон. Так кто же ездит туда: англиканец в роли католического патера или католик в обличье англиканского священника? Полагаю, именно католик под маской англиканца. Аналогичный случай с молодым каноником, который, как выяснил Джонни, тоже раз в неделю проводит мессы в одной из ближних католических церквушек. Достаточно очевидно, что два члена соборного капитула рьяно исповедуют католичество. Есть еще юноша из Бристоля, новоприбывший певчий Августин Феррерз. Этому католическому чаду, по заверению его патера, ничто не грозит в англиканском соборе Комптона, хотя газеты уже широко оповестили о страшных комптонских убийствах. А протестанту, надо полагать, в соборе было бы небезопасно.

Прервавшись, Пауэрскорт выпил глоток воды. Энн Герберт замерла в тревожном ожидании. Джонни работал над изображением какой-то огромной птицы, видимо орла. Патрик Батлер не сводил глаз с Пауэрскорта.

— И регулярно навещающий архидиакона загадочный визитер. Теперь я знаю — это католический священник, патер Доменик Барбери, постоянный жилец лондонского пансиона иезуитов на Фарм-сквер. Член засекреченной организации «Civitas Dei», цель которой — приумножение славы и влияния римской церкви во всем мире. Бывший посол в Италии сэр Родерик Льюис рассказал, что по Риму ходит много слухов о «Civitas Dei». Сам посол им не доверяет, но мне в них видится немало правды.

— Слухи о чем, лорд Пауэрскорт? — не удержавшись, спросил Патрик.

— К этому я как раз веду, — улыбнулся его нетерпению детектив. — Говорят, что агентурой «Civitas Dei» в Англии готовится грандиозная операция. Планируется некое, как могла бы сообщить газета Патрика, «воссоединение Комптона с Ватиканом». Позволю себе небольшое отступление, важное в данном контексте. Двадцать лет назад знаменитый перебежчик к Риму Джон Генри Ньюмен был приглашен на устроенный в его честь оксфордскими англокатоликами торжественный обед в Тринити-колледже. Сохранилась пригласительная карта с перечислением всех гостей. Один из них — нынешний комптонский декан. Другой, успевший тогда очень сблизиться с Ньюменом, — наш соборный епископ.

Пауэрскорт отпил еще глоток воды. Его бокал портвейна стоял нетронутым. Патрик застыл, приоткрыв рот. Энн побледнела. Джонни, внезапно оставив свою птицу, принялся чертить на скатерти огромное распятие. Леди Люси смотрела прямо в глаза мужу, словно стараясь придать ему решимости.

— Перед нами части единой головоломки, — продолжал Пауэрскорт. — Сразу по приезде сюда я почувствовал тайну где-то в самой сердцевине Комптонского собора. Предполагаю, что узловым моментом станет празднование тысячелетия местного христианского святилища. На эту мысль меня наводят раздумья обо всей здешней секретности. Зачем каноникам, обращенным в католичество, непременно уезжать на мессы в уединенную общину Мэлбери-Клинтон или церковь в глухом местечке Лэдбери-Сент-Джон? Ну почему бы им открыто не заявить о своей истинной вере? Я думаю, они чего-то ждут. Ждут того же, что и члены «Civitas Dei». Того, чем эти люди намерены изумить и потрясти всю Англию.

— Чего, Фрэнсис? — прошептал Джонни Фицджеральд. — Чего же, черт подери, они ждут?