Прогулки с Хальсом - Карина Тихонова

Лена замерла, быстро прикидывая поворот сюжета. Она предусмотрела все, кроме этого. Антон воспринял ее слова как признание в любви!

Лена быстро закрыла лицо руками. Мысли расталкивали друг друга, торопясь первыми прийти к финишу. Что ей делать? Уйти, остаться, заплакать, броситься ему на шею?.. Спокойно, спокойно, не надо торопиться! Настал переломный момент, когда решается исход будущей партии. Если Антон засмеется, значит, она проиграла. Нужно не дать ему повода для смеха.

Лена пошла в ванную, переоделась в одежду, которая была на ней в день «ограбления», и взяла со стола свои ключи.

— Простите, — сказала она, взвешивая каждое слово. — Я сделала глупость. Но я об этом не жалею.

Лена подхватила с пола пальто, вышла на лестничную площадку и побежала вниз. Ворвалась в свою квартиру и закружила по комнате, раскинув руки. Она сорвала банк!

Лисбет накормила младших детей и вытолкала их во двор.

— Нечего вам дома сидеть, идите погуляйте!

Мальчишки кубарем скатились с крыльца, девочки чинно сошли по ступенькам, чтобы не испачкать выходные платьица. Лисбет одобрительно кивнула старшей дочке:

— Вот, умница. Возьми за ручку Анну, чтобы она не потерялась. Далеко не уходите.

Девочки взялись за руки и пошли к соседнему дому, звать подружек на прогулку. Лисбет постояла в нерешительности, затем собралась с духом и на цыпочках поднялась к мужу, в мастерскую.

Воскресенье было единственным днем, когда в доме воцарялась тишина. В будни здесь собирались ученики, человек десять, не меньше. Франс возился с ними очень охотно… охотней, чем со своими детьми, — мысленно отметила огорченная Лисбет. И что он в этом находит?

Среди учеников Франса была одна девушка. Лисбет рассматривала ее во все глаза: видано ли дело, женщина собирается зарабатывать себе на жизнь рисованием картинок! Правда, Джудит Лейстер не любит рисовать людей. Она составляет каталоги чудесных цветов — тюльпанов, которые привезли в Голландию турецкие купцы в 1559 году. С тех пор этот цветок стал не только символом страны наряду с ветряными мельницами, но и предметом роскоши: луковица сорта «Адмирал Лифкенс» стоит сейчас 4400 гульденов, а «Семпер Аугустус» — на тысячу гульденов дороже. За такие деньги в Харлеме можно купить добротный дом со всей обстановкой! Настоящая «тюльпановая лихорадка» охватила Нидерланды и многие соседние страны! Каталоги, нарисованные Джудит, расходятся по рукам в считаные дни, их заказывают богатые голландские буржуа и европейские аристократы. Франс гордится успехами своей ученицы и считает ее одной из самых талантливых женщин Харлема.

Лисбет остановилась перед закрытой дверью мастерской, не осмеливаясь постучать. Все-таки несправедливо, что жена так редко видит своего мужа. Взять, к примеру, эту самую Джудит Лейстер. Франс уделяет девушке гораздо больше внимания, чем своей семье, разве это правильно? Была бы Джудит ослепительной красавицей, она бы еще могла понять мужа. Но в девушке нет ничего особенного: тихая дурнушка, одетая в скромное серое платье, которое делает ее похожей на мышку. Однако Франс беседует с ней куда чаще, чем с женой, и внимательно слушает ее речи. Образованная женщина… Лисбет тяжело вздохнула. Сколько же их сейчас появилось, образованных женщин! Дирк рассказал ей о даме по имени Мария Шуурман, которая знает десять восточных языков! Мало того, она, прикрыв лицо вуалью, посещает университетские лекции и ученые диспуты! И даже осмеливается принимать в них участие! Стыд и срам! Да разве это женское дело? Женщина должна следить за домом, ухаживать за мужем и воспитывать детей, вот ее назначение! Правда, нынешние вертихвостки считают иначе, а мужчины вроде Франса охотно им подпевают. Интересно, что сказал бы муж, если бы Лисбет отправилась на университетскую лекцию, забросив детей и не приготовив обед? Небось, живо позабыл бы свои новомодные штучки!

Лисбет осторожно приоткрыла дверь мастерской и заглянула в щель. Муж сидел за столом и что-то писал. Ну, не рисует, и то хорошо. Если Франс стоит перед своей раскрашенной дерюгой, его лучше не трогать. А если нет, можно попробовать заговорить. Может, и ответит.

Лисбет приоткрыла дверь и позвала:

— Франс!

Муж оглянулся. Лисбет поразило виноватое выражение его лица.

— Что ты делаешь?

Лисбет подошла к столу и заглянула через плечо мужа. Франс быстро прикрыл ладонью лист, хотя Лисбет в любом случае не смогла бы ничего прочесть: она была неграмотной.

— Пишу письмо, — ответил муж после короткой паузы.

— Кому?

Франс сделал неопределенный жест:

— Одному человеку… Ты его не знаешь.

«Его», — мысленно отметила Лисбет. Уже хорошо, что не «ее». Но если муж пишет письмо мужчине, почему у него такие виноватые глаза? И почему на полу валяется столько скомканных листов с одной-единственной строчкой, написанной сверху?

Лисбет присела и собрала брошенную бумагу. Сколько добра пропадает даром в этом доме! Ах, Франс, Франс, как же трудно тебя вразумить!

— Прости, что насорил, — извинился муж. — Оставь, Франсина уберет.

— Мне не трудно, — откликнулась Лисбет. — Ты не забыл, что сегодня открывается большая ярмарка?

Франс обрадовался, как мальчишка.

— Сегодня? Вот спасибо, что напомнила! Дай-ка мне что-нибудь поесть, и я побегу…

— Я думала, мы пойдем вместе, — перебила Лисбет.

Ярмарка была большим событием в жизни города, и все добропорядочные горожане посещали ее вместе с супругами. Франс слегка смешался.

— Вместе? — переспросил он. — Ну да, конечно, вместе… — Он вздохнул. — Хорошо, Лисбет. Сейчас я спущусь, мы пообедаем и отправимся на ярмарку.

Лисбет просветлела.

— Значит, я накрываю на стол.

— Да-да, — нетерпеливо отозвался муж и снова повернулся к ней спиной. — Накрывай. Иди, я догоню.

Лисбет вышла из мастерской и почти бегом бросилась вниз. Вот и дождалась праздника! Неужели она сегодня выйдет из дома под руку с мужем, как полагается почтенной даме? Неужели будет раскланиваться с замужними соседками, смело глядя им в глаза?

Лисбет вошла на кухню, слегка запыхавшись, велела Франсине:

— Подавай обед, Франс сейчас спустится. — Не удержалась и похвастала: — А потом мы с ним идем на ярмарку. Кстати, составь список покупок, раз уж мы все равно там будем.

— Хорошо, — сразу отозвалась Франсина с неожиданной кротостью. — Да хозяин и сам отлично знает, что нужно купить. Не в первый раз на ярмарке. Раньше они с покойной госпожой ни одной ярмарки не пропускали: все вместе да вместе…

В последнее время к Франсине неожиданно вернулась прежняя словоохотливость. Теперь она без умолку вспоминала старые добрые времена, когда хозяин с покойной хозяйкой жили как пара голубков. Лисбет слушала служанку стиснув зубы. Она прекрасно понимала, что все эти разговоры ведутся в пику наглой самозванке, захватившей власть, но все равно очень страдала.