Последний довод побежденных - Сергей Лапшин

— Может быть… это наш второй шанс? — озвучил Жилов мысль, мелькнувшую в тот момент в голове у каждого.

Короткий, неуверенный лай прервал их. Свиридов обернулся, с недоумением увидев небольшую, поджарую собачонку. Коричневой масти, короткошерстную, лоснящуюся от ухоженности. Напряженно замершую в стойке, нетерпеливо перебирающую передними лапами.

— Что за черт? — невольно произнес, нахмурившись, лейтенант.

Однако времени, чтобы осмыслить произошедшее, у него не было. Свиридов даже команду не успел отдать, как из-за кустов на небольшую полянку, где находились его бойцы, выбрался еще один человек.

— Тихо, Басти, — произнес он на чистейшем немецком и с недоумением уставился на четверых человек. Было ясно, что для него встреча в лесу была полнейшей неожиданностью. Впрочем, ровно с той же очевидностью можно было заявить, что и Свиридов со своими людьми ничего подобного не ожидал.

— Кто вы такие, черт подери? И что делаете здесь? — будто плетью стеганул.

Свиридов выпрямился, лишь в самую последнюю секунду опомнившись, чтобы не щелкнуть каблуками.

Наряд на мужчине был странный. Отличный от всего, к чему привык Свиридов. Шляпа с нелепым пером, куртка, патронташ на поясе, сумка на ремне. Мешковатые штаны, заправленные в щегольские, измазанные до высоких отворотов, сапоги.

Не дождавшись ответа, человек сделал несколько шагов, оказавшись в непосредственной близости от Свиридова. Взглянул на форму, задержался взглядом на щите РОА на плече, хмыкнул непонятливо и уставился в лицо лейтенанта:

— Так кто вы? И что делаете на моей земле?

Ростом он был сравним со Свиридовым. Может, на пару сантиметров пониже. С крупными чертами лица, длинным, мясистым носом, рыжеватыми бровями и бледной, веснушчатой кожей. Еще он был постарше, можно сказать, пожилой, ближе к пятидесяти. С колючими, злыми глазами и требовательным, привыкшим повелевать голосом.

Свиридов снова не ответил. Ни он, ни один из его людей. Лейтенант только посмотрел поверх головы человека, за его спину. Туда, откуда появился столь нежданный гость, называющий себя хозяином земли.

— Не понимаете? Откуда вы взялись такие… что за форма?

Чем он мог напугать? Напором своим, словами разве что. Грозным взглядом. А меж тем, судя по всему, он был один, и это имело значение гораздо большее, нежели любые угрозы. И ружье у него висело на плече, а не находилось в руках, в немедленной готовности к выстрелу.

— Русский? — Что-то изменилось в голосе человека. Какой-то переход, заставивший дрогнуть тембр, смениться, на секунду утратить свою властность. Свиридов встретился с ним глазами. Чувствуя, как губы кривит злая улыбка, легким кивком подтвердил догадку.

Русский. И хорошо, что здесь, где бы это «здесь» ни было, это слово сбивает спесь.

Человек оглянулся. Увидев, что за спиной его стоит Илюхин, презрительно усмехнулся:

— Ну, и что вы придумали, отребье? Хотите кнута?

Легавая и один охотник. Это прогулка в одиночку.

Не стали бы расходиться, если их была группа. Или, на худой конец, этот фриц бы позвал на помощь. А он даже не пытается этого сделать.

Свиридов не стал ничего отвечать. Только лишь слегка кивнул Илюхину, и подчиненный ловко сдернул с плеча охотника ружье, обезоруживая его. И едва тот возмущенно обернулся, открывая рот для выражения своего негодования, как лейтенант ударил. С удовольствием пробил боковой в челюсть, в секунду выключив соперника.

Я уже начал волноваться. Сами посудите — раньше Бон отсутствовал… ну час, максимум два. Тут же вообще полдня ни слуху ни духу. Мысли в голову приходили всякие, и преимущественно траурного характера. Я даже с Ульрикой общался постольку поскольку. И хорошо, что она меня прекрасно поняла, не обиделась, а сама серьезно обеспокоилась судьбой моего товарища.

Вот, рассуждая трезво и взвешенно, кто я тут без Бона? Себе я не боялся признаться — полный ноль. Удивительное дело, но за эти несколько дней наци, которого я в своем мире, мягко говоря, совершенно не уважал, неоднократно спасал мне жизнь. И ухаживал за мной, как будто я был какой-нибудь его «белый брат». Простите, мне меньше всего хотелось именно сейчас касаться идеологии, но такова действительность.

Короче, я был уже на взводе. Ульрика за стеной подавленно молчала, а я сам, нервно прохаживаясь по камере, строил всякие фантастические планы побега и мести всему селу, городу или деревне, в общем, тому месту, где я оказался. Не сказать, что планы были совершенно уж невероятные, но для меня, в моем нынешнем состоянии, они были однозначно невыполнимы.

Спас местечко от гипотетического уничтожения сам Бон своим появлением. Вы будете смеяться, но я на полном серьезе сдержал себя от киданий на грудь и скупых мужских слез. Тем не менее встал и подался слегка навстречу. Бон выглядел внешне вполне здоровым и вменяемым. Увидев меня, мой товарищ по иноземелью и иномирью предостерегающе поднял ладонь, удерживая меня от излишних проявлений чувств, и прошел к собственным нарам.

Опустился, все так же скучно глядя в пол, затем поднял глаза и совершенно неожиданно подмигнул мне.

— Тебя били? — вполне резонно предположил я. Бон покачал головой, давая отрицательный ответ, и тут же огорошил меня:

— Нельсон, я нашел тебе работу. Будешь ловить и продавать рабов, грабить крестьян и нападать на конвои. Как тебе?

Несмотря на шутливое заявление, выглядел Бон абсолютно серьезно. Похоже, и мне нужно было проникнуться. Вероятно, вербовка, или что там, первичный контакт, состоялись. Тем не менее удержать язык за зубами я не смог и, в силу своей язвительности, ответил:

— Ништяк. Не зря юрфак окончил.

— Ну да, ты шел к этому все свои двадцать два года, — поддержал Бон. — Я на серьезе. Есть предложуха вступить в местный отряд и заниматься вот этими славными вещами — грабежи, разбои, последующая распродажа краденого. Как ты на это смотришь?

Показывая, что запас шуток еще не исчерпан, я добавил в своем ключе:

— Если об этом узнает Ульрика, она перестанет кормить нас колбасой!

На этот раз юмор отзыва у моего товарища не встретил. Он задумчиво вытянул губы, отвел глаза в сторону, расфокусировав взгляд. Собственно, мне изначально было не очень смешно. Бон, помолчав минуту, принялся за рассказ.

В общем, наши недавние прогнозы оказались до удивления точны. Мы были в …опе. Это славное место характеризовалось параноидально-шизофреничными особенностями и блестяще подходило для индивидуумов со склонностью к суициду и мазохизму. Начнем с того, что, в общем, Ульрика была права. В действительности война началась на год раньше, чем привыкли считать мы, в 40-м. Длилась она примерно два с половиной месяца, до конца августа. И этот пункт тоже не вызывал у меня нареканий: в моей истории, в моем мире, кадровые части РККА в большей степени были уничтожены и разгромлены как раз к началу сентября. Видимо, здесь ситуация была похожей. Как пояснил Бон, вся европейская часть России была включена в состав Третьего рейха, поделена на области, районы, и, кроме того, союзные советские войска получили в свое владение деревни и небольшие городки.