Григорий Распутин - Алексей Варламов

Формулировка очень точная: Григорий Распутин по отношению к юродству был примерно тем же, чем ложный белый гриб – к грибу настоящему. Или, возможно, и даже вернее, настоящим белым грибом, который по каким-то причинам мутировал и стал ложным… Пускай Николай и Александра этого не распознали, но ведь еще раньше их точно так же ошиблись Хрисанф, Феофан, Гермоген, Вениамин, сестры-черногорки… Да и мутация сибирского странника носила странный характер.

«Г. Е. был обращен к царской семье лучшей стороной своей души, и доходившие до царя слухи о его недостойном поведении воспринимались как клевета, вызванная завистью. Это только подтверждает святость царя и царицы. Святые отличаются особою доверчивостью: например, Свят. Григорий Богослов приблизил к себе и даже сподобил пресвитерского сана человека, который тут же попытался похитить его кафедру. Изредка бывая у царской семьи, Распутин участвовал в обсуждении государственных вопросов. Но слухи о его политическом или церковном влиянии безмерно раздуты. На поверку "распутинская легенда" оказывается блефом. Не впадая в крайности известного исторического писателя О. Платонова, который доказывает, что Григорий Ефимович – величайший святой, можно все же понять интерес царской семьи к человеку, в котором ярко проявились свойства русской души и особенности народного благочестия» – так объяснил эту ситуацию уже в наши дни священник Валентин Асмус.

За это мнение его в церковной среде иногда критикуют, а выделенные нами слова в этой цитате – в контексте слухов о Распутине – могут вызвать ироническую усмешку. Однако есть любопытное свидетельство князя Жевахова, к Распутину прямо не относящееся, но раскрывающее своеобразие народного представления о святых:

«Я знал одного схимника, человека сравнительно не старого, пользовавшегося большим уважением у крестьян, всегда приглашавших его в качестве "свадебного генерала" на свадебные торжества… Без этого схимонаха не обходилось ни одно деревенское торжество.

Величавою поступью, в полном схимническом одеянии, торжественно входил он в избу, садился на почетном месте, держал себя чинно, мало говорил, еще меньше вкушал, но… выдерживал свою позицию только… до первой рюмки. Но вот раздалось пиликанье скрипок и задорные звуки бубен и схимник протягивал руку за второй рюмкой, потом еще и еще и… русская натура не выдерживала, прорывалась, и схимник пускался в пляс, и так отплясывал "гопака", что вызывал зависть даже у деревенских парней. Такое "искушение" настигало схимника при каждом деревенском торжестве; в остальное же время он запирался в своей келий, вымаливал свой грех пред Богом, и его видели только где-нибудь в темном уголке храма… Его поведение нисколько не колебало его престижа у крестьян, которые ограничивались только одним замечанием: "ослабел батюшка; а раньше, когда был помоложе, то куда лучше танцевал; да и на ногах держался тверже"…»

О юродстве Распутина писал Радзинский. Как юродивого сыграл своего героя в известном фильме «Агония» Алексей Петренко: «Я считаю Распутина несчастным юродивым. Распутин был многолик. Я играл не дьявола, хотя некоторые его современники так его называли. На Руси юродивых считали святыми. Ведь они делали все против правил. Если нормальный мужчина никогда к незнакомой женщине не подойдет, то юродивый может сделать Бог знает что. Он провоцирует, нарывается на неприятности. Например, во время поста выходит на площадь у храма и демонстративно начинает есть кусок сала. Православные такого святотатства не могут вытерпеть и колотят юродивого. Он как жертва, а те, кто его бьет, берут на себя грех. В фильме "Агония" Распутина тоже бьют, и он является жертвой, а не порождением зла, сатаны и т. д. Роль мне далась нелегко».

Стоит также заметить, что в современной и достаточно часто встречающейся характеристике Распутина как юродивого ничего ни принципиально нового, ни оригинального нет. Еще следователь комиссии Временного правительства Руднев писал о том, что «Распутин, несмотря на свою малограмотность, был далеко не заурядным человеком и отличался от природы острым умом, большой находчивостью, наблюдательностью и способностью иногда удивительно метко выражаться, особенно давая характеристики отдельным лицам. Его внешняя грубость и простота обращения, напоминавшие порою юродивого, были несомненно искусственны; ими он старался подчеркнуть свое крестьянское происхождение и свою неинтеллигентность».

«…"бабничество" Распутина никого особенно не удивляло: ведь так предлежит "старцу", если он с "юродством". К юродству же в каждой русской душе премирная тяга, – замечала Зинаида Гиппиус и при этом уточняла: – В Распутине настоящего юродства никогда не было, но юродствовал он постоянно и с большой сметкой: соображал, где сколько положить».

В серьезном издании «История Русской церкви. 1700– 1917» (автор – известный богослов И. К. Смолич) читаем: «Феномен Распутина родствен также другому явлению русской духовности – святому безумию, юродству, которое нередко оказывалось на грани сектантства. Святое юродство, или юродство Христа ради, которое было уже в древнем христианстве, играет большую роль в русском благочестии как один из путей христианского совершенствования в самоуничижении и смирении. Поначалу Распутина считали настоящим юродивым, который заслуживал тем самым признания и уважения».

«Аскетическое попрание тщеславия, всегда опасного для монашеской аскезы. В этом смысле юродство есть притворное безумие или безнравственность с целью поношения от людей», – охарактеризовал одну из черт юродства религиозный мыслитель Георгий Федотов.

«Легко казаться святым тем, кого признают таковым; но неизмеримо труднее удерживаться на определенной нравственной высоте тем, за кем не признается даже малейших нравственных качеств. "Юродивые" своим поведением и отношением к окружающим умышленно создавали себе такую почву, какая до крайности осложнила их борьбу с их личными грехами, но в то же время доводила эту борьбу до конечных пределов, искореняющих самый источник греха. Они стояли уже на такой нравственной высоте, какая обязывала их вести борьбу с общественным мнением не тогда только, когда это мнение было против них, но и тогда, когда оно было за них, и эта последняя борьба была еще более ожесточенной, упорной и настойчивой…» – утверждал князь Жевахов, и странно применимо это определение к человеку, который для одних носил личину греха, а для других – святости, и который и в жизни своей был столь же многолик, как и в слухах о себе.

Известно предание о встрече Распутина с подлинной юродивой – Пашей Саровской (той, что предсказала Государыне рождение сына):

«В эти годы многие приезжали в Сэров и в Дивеево. Приезжал Распутин со свитой – молодыми фрейлинами. Сам он не решился войти к Прасковье Ивановне и простоял на крыльце, а когда фрейлины вошли, то Прасковья Ивановна бросилась за ними с палкой, ругаясь: "Жеребца вам стоялого". Они только каблуками застучали».

Это «не решился войти» очень примечательно. «Распутин вошел в царский дворец так же спокойно и непринужденно, как входил в свою избу в селе Покровском», – писал о нем его будущий убийца Ф. Юсупов. А вот перед настоящей блаженной оробел, и эта робость странно трогательна в нем.

Каким бы грешником и прелюбодеем Григорий Распутин ни был, одного нельзя в нем отрицать – веры в Бога. Он и в грехе, и в разврате оставался глубоко верующим человеком. Возможно, с христианской точки зрения, это только усугубляет тяжесть его положения – но вероотступником, как иные из его современников, он не стал.