Танец света - Ная Брайс

По улочкам прогуливались Деассы, затянутые в бархатные плотные платья, и игриво улыбались Люциферу.

Дворец Ландара поражал своей красотой: словно взрыв огненной лавы, бьющей из-под земли, он застыл высокими пиками и тысячами разлетевшихся в стороны брызг.

У главных ворот принца Аркада уже встречал отряд стражи, на этот раз он состоял из Деасов, и Люцифер улыбнулся. Князь боялся и оградил себя ото всех.

Люцифер разместился в мягком кресле за столом князя. Тот же, смиренно опустив голову, сидел напротив.

– Камень, тот самый, породивший наш мир. Он у тебя. – Люцифер улыбнулся, глядя, как Лагард вздрогнул и опустил плечи.

– Кто сказал вам о нем, мой господин?

– Твоя дочь на досуге. – Принц поймал его быстрый, резкий взгляд. – Порой она бывает чересчур… многословна.

– Мы нашли его совершенно случайно, когда добывали породу в расщелине. Он парил в воздухе в одной из пещер.

– И ты промолчал, скрыв находку от своего Короля.

Грузное тело Лагарда затряслось, и Люцифер отметил, как он постарел. Из-за страха покидать город он уже несколько лет не прикасался к источнику истинной Тьмы. К частице Тоуна.

– Я бы обязательно сообщил! – начал оправдываться он, но принц поднял ладонь, прекращая тираду.

– Мне приятно, что я оказался первым, кто узнал об этом. И я заберу этот камень с собой, – серьезно сказал Люцифер.

Лагард вскочил на ноги, бурно размахивая руками.

– Это невозможно! Ни за что! Никогда! Тем более, от него не будет никакого толку, не будь у вас второй его половины!

Молниеносно приблизившись, Люцифер схватил собеседника за морщинистое, дряблое горло.

– Разве я спрашивал твоего мнения, Лагард? Или, может, ты считаешь, что Король не вправе получить то, что находится на его землях?

Кадык князя дернулся.

– Я отдам камень, но только на одном условии, – прохрипел он.

– Ты считаешь, что можешь ставить их мне? – заорал Люцифер ему в лицо.

Князь его раздражал, а времени было в обрез. Осознание того, что девчонка лежит в спальне одна, отходя от происшествия с Тоуном, заставляло его сердце биться быстрее. Он боялся, что Тоун завершит начатое, разрушит его защиту и призовет ее снова.

Князь молчал, и Люцифер сильнее сжал его горло, наблюдая, как совсем по-человечески краснеет, а затем багровеет его лицо.

– Я знаю, что ты задумал, мальчишка. Старого Лагарда не проведешь. Когда ты взойдешь на трон, рядом с тобой должна оказаться моя дочь.

Сердце принца сделало очередной кульбит и замерло.

– Хочешь, чтобы я сделал Альву своей? – Злость застилала глаза, а желание разорвать Лагарда на куски уже стало невыносимым. Но если князь умрет, Люциферу никогда не отыскать камень.

– Как только вы свяжете узы брачными браслетами, ты сразу получишь камень. Иначе я лучше сдохну, чем отдам его тебе, – сипло прохрипел Лагард и быстро задышал, когда принц ослабил хватку.

– Сегодня же я преподнесу браслет Альве, старик, – безразлично бросил Люцифер. – Но и ты будь готов, я приду за камнем через неделю, после обряда соединения.

Я проспала до обеда, очнувшись лишь после яростного стука в дверь.

– Кто бы там ни был, ты не вовремя, – прокашлявшись, заявила я и скривилась, когда в комнату ввалилась толпа сестер, снова разодетых, как ярмарочные шуты.

Простонав, я зарылась с головой в ворох подушек.

– Безликий просил не будить тебя до обеда! – услышала я довольный голос Катарины. – Но времечко-то уже – одна минута третьего!

– Чего вы от меня хотите, бестии? – проворчала я. – И почему такие нарядные, где костюмы Жертвенниц?

– Альва ведет нас по магазинам! – ехидно сказала Алия, и я вылезла из своего укрытия, уже более внимательно глядя на них.

– Альва? – нахмурилась я.

Воспоминания о ее предательстве еще лежали тяжелым грузом на душе. Я была на стороне Сопротивления, готовая помочь, открыто и искренне, а не быть обманутой той, которой доверилась.

– Так ты не знала? Они ведь обменялись брачными браслетами с Люцифером! Вот она и решила сделать в честь этого подарки всем нам. Согласись, сбегать с сундуком украшений к Сопротивлению намного приятнее! – усмехнулась Алия, поглаживая небольшой каплевидный кулон, прятавшийся в ложбинке между полных грудей.

– Обменялись браслетами… – как заведенная повторила я.

– Да! Она показала его нам, такой серебристый, со странными древними символами, – сверкая глазами, уточнила Катарина. – Вот везет же кому-то! Замуж! Надеюсь, в Сопротивлении есть красивые парни, иначе, да видят Темные, я не ступлю и ногой в их логово!

Катарина засмеялась и вскрикнула, когда в бок прилетел тычок от недовольной Кин.

В голове неприятно зашумело, и я зажмурилась, потирая виски.

– Тень? С тобой все в порядке? – участливо спросила Оливия, присев рядом и коснувшись моего лба теплой ладонью. – Жара нет.

Я хмыкнула. Не рассказывать же сестрам, что полночи я провела в логове чудовища, а потом узнала то, от чего мое сердце теперь стонало от боли.

– Я назначаю постельный режим! – со знанием дела посоветовала Катарина. – Видимо, тренировки ее вымотали, еще не хватало разболеться.

Порадовавшись неожиданному спасению, я быстро закивала головой, соглашаясь с любым предлогом пропустить очередную вылазку в город. Тем более для покупки брачного платья для Альвы. Сердце снова мерзко заныло, и я закусила губу.

– Тогда решено! – заявила Оливия. – Отдыхаешь!

– Так уж и быть, я расскажу тебе о нашей прогулке и во всех подробностях опишу платье Альвы! – покидая комнату, бросила мне Алия и выскочила за дверь, дабы Кин не успела запустить в нее уже поднятую над головой подушку.

Наконец-то оставшись одна, я завернулась в одеяло и в пространство перед собой.

Уже несколько часов я сидела в спальне, закутавшись в одеяло. После страшной ночи покидать комнату желания не было, а от каждого скрипа или дуновения ветра хотелось раствориться в воздухе. Я боялась. До дрожи в коленях, до скрежета зубов. События наслаивались одно на другое, почти вынуждая завыть в голос, но я не могла. Не могла дать волю чувствам и совсем по-человечески разрыдаться, уткнувшись в чье-то плечо. Я не хотела показывать слабость сестрам и даже каменным стенам, словно сжимавшим меня в тиски. В голове снова пронеслись слова Тоуна: «Передавай привет бабке…»

– Магрид моя бабушка? – заломив пальцы, размышляла я вслух. – А ее дочь? Марисса?

Услышанное никак не вязалось с тем, что ежедневно рассказывали наставницы.

«Ваши мамаши продали вас за бутылку „Аркадского пойла“ и пять золотых монет! Вы такие же ничтожные и грязные, как чрево, из которого вылезли!» – твердила нам Никербокер.