Влюблённые - Лина Вальх

как ноги слабо вибрируют маленькими иголочками, прежде чем заметить возникшую позади него серебристую макушку ее предыдущего дознавателя. Тот уверенно отодвинул своего коллегу от кровати Эйлин и, склонившись к ней, свёл брови к переносице и впился бледными глазами в ее собственные.

— Через барьер. Я пытался расспросить тебя об этом, но ты заговорила о каких-то голосах и упала в обморок, — он резко вцепился Эйлин в плечи и поднял на кровати. Еще несколько пар рук тут же подхватили ее и поставили на ноги. Она только и успела, что заметить мелькнувших за спиной людей, облачённых в странные тёмные балахоны. Словно они с какого-то собрания «Ку-клукс-клана наоборот» пришли выпить кофе и помочь старому другу. — Мне жаль тащить тебя куда-то в таком состоянии, но приходится. Долг превыше всего. А долг перед этим миром заставляет меня поспешить. — Он щёлкнул пальцами, и дверь за его спиной распахнулась. — Она твоя, Шарль. Постарайся не ударить в грязь лицом. Снова.

Темноволосый мужчина поёжился и нервно сглотнул. Он недовольно покосился на Эйлин и, махнув фигурам в балахонах рукой, широкими шагами направился прочь из комнаты. Или правильней будет назвать это камерой? Эйлин не успела определиться с ответом, потому как тяжелый кусок металла за ее спиной захлопнулся — она едва успевала шлёпать босыми ногами и озираться, разинув от удивления рот.

Они действительно были под землёй: прежде чем Эйлин начала пристальней всматриваться в окружающую обстановку, они успели пересечь несколько «перекрёстков», из которых отходило по пять, а то и шесть длинных темных коридоров. В воздухе тянуло сыростью, мхом и плесенью — Эйлин громко чихнула и недовольно хлюпнула носом. Иногда мимо промелькивали яркие фонари, освещавшие небольшие лесенки, ведущие к современным дверям с табличками. Увы, рассмотреть надписи она не успевала, но запоминала цвета дверей. Непонятно, зачем — это вряд ли помогло бы ей выбраться из этого непонятного места.

Быть героиней дешёвого фэнтези-романа было не так здорово, как могло показаться. А задавать вопросы не было ни сил, ни возможностей — любая попытка пресекалась недовольным цоканьем и вскидываемой вверх рукой. Шарль быстро шагал вперёд, подгоняемый брошенным в спину напутствием светловолосого дознавателя. Иногда они останавливались, и Эйлин досматривали встречающиеся по дороге охранники в черной форме. Что веселило и раздражало её одновременно, потому как под непонятным куском ткани в горошек, в который ее нарядили, не было абсолютно ничего. К тому же, один из сопровождающих уж очень тщательно исследовал ее грудь, мял так, будто внутри могло что-то храниться. Трижды. Эйлин считала, гадая, через сколько они начнут проверять, не спрятала ли она что-то внутри себя. Правда, тогда жанр книги, в которую она попала, резко бы сменился. Да и увы, но Шарль не походил на горячего и властного мужчину. Скорее, на его лучшего друга.

Наконец, длинные земляные коридоры сменились неожиданно высоким светлым холлом. Стены медного цвета были отделаны листами металла с огромными уродливыми заклёпками, потолок поддерживали высокие прямые колонны, а в нишах рядами располагались стеклянные сосуды с зеленоватой жидкостью, в которых плавали… люди. Эйлин вздрогнула и попыталась попяться назад, но ее удержали, толкая вперёд за Шарлем. Некоторые из людей в колбах были похожи на саму Эйлин, другие скорее могли претендовать на место экспоната в музее уродцев: две головы, три глаза или шесть рук поворачивались, следили за ней или махали вслед. Кожа покрылась мурашками — трудно сказать, от чего больше: холода или глядящих на неё живых «экспонатов». Казалось, этот холл бесконечен, он тянулся вслед за Эйлин, то расширяясь на несколько проходов, в каждом из которых стояли зелёные сосуды, то снова сужаясь. Помещение давило на Эйлин, сгущалось над ней, угрожало сделать одним из своих постояльцев, если она не расскажет про какой-то «барьер».

На выходе, когда они практически уже шагнули на уходящую вверх винтовую лестницу, плавающий в одной из «чаш» парень приветливо улыбнулся и помахал Эйлин. Его грудная клетка была вскрыта, на месте сердца виднелась маленькая коробочка с проводами, а от спины вверх отходили трубки, подающие внутрь него тёмную, почти черную жидкость.

— Где мы? — охрипший голос Эйлин едва слышно вырвался из горла, но этого хватило, чтобы Шарль остановился.

Он обернулся и, сжав губы в тонкую обескровленную полоску, покачал головой.

— Не задавай вопросы, ответы на которые ты не хочешь получить.

— Не решайте за меня, что я хочу знать, а чего нет.

— Ты…

Соединение с сервером установлено…

— Что за срочность? Почему нас вызвали?

Снова чужой голос, прорвавшийся сквозь вспышку яркого света. Эйлин моргнула. Она уже не стояла около лестницы вместе с Шарлем, но ее ноги сгибались в коленях, словно она поднималась по ступеням. Она шагала на месте, а вокруг вместо отливающего зелёным холла вырос просторный отделанный слоновьей костью зал. Высокие витражные окна тянулись вдоль стен, люстры под потолком переливались золотом и хрусталём, а выложенный черно-белой шахматкой пол блестел. Посреди зала тянулась отороченная золотом бордовая дорожка, в конце которой возвышался постамент с шестью бронзовыми креслами. Казалось, этот зал выскочил прямо из эпохи рококо, грозя затащить и Эйлин в это безумие вычурности и безвкусицы. Она продолжала куда-то идти, но видела лишь этот светлый зал и вырисовывающиеся в воздухе фигуры. Облачённые в длинные мантии с капюшонами, они кружили в пространстве, поправляя маски, как у чумных докторов, пока не замерли, заняв отведённые им места, словно кто-то из съёмочной команды пометил их идиотскими крестиками на полу.

— Шарль Делакруа. — Облачённая в синюю мантию фигура с мужским голосом быстро прошла мимо Эйлин, слегка задев плечом. — Парижский департамент. Утверждает, что у него есть для нас очень важная и срочная новость. Надеюсь, оно того стоит. Его репутация подпорчена за последние несколько лет. Слышал, он не справляется. — Фигура остановилась около одного из кресел, — Эйлин только сейчас заметила, что каждой мантии соответствует свое место на «пьедестале» — и опустилась на него, опершись локтями об один подлокотник и закинув ноги на второй. — Сначала история с восточным департаментом, затем восстание элементалистов в Афинах. Кажется, были еще небольшие вспышки волнений по Империи, но они были подавлены, а все мятежники преданы суду и казнены. Увы, среди бедолаг это не прибавило очков в пользу Шарля.

— Как будто ему есть до этого дело. — Жёлтая фигура недовольно повела плечами, распрямляясь в своём кресле. И почему Эйлин не заметила ее сразу? Ее женский голос казался искажённым маской, и все же было трудно не расслышать в нем мягкие девичьи нотки. — Он выполняет нашу волю. Он несёт людям нашу волю.

— Людям