Роковая тайна сестер Бронте - Екатерина Митрофанова

«Кто бы это мог быть?» — недоумевала девушка. Она быстро подошла к окну, откинула пунцовую портьеру и ее нетерпеливому взору тотчас представилась маленькая двуколка. Впереди на козлах сидел престарелый кучер, уверенно гнавший экипаж прямо по направлению к унылому пасторскому жилищу.

Двуколка остановилась, и Энн смогла заметить сошедшего с нее незнакомца — довольно представительного молодого человека, облаченного в одежду священнослужителя. С видимым любопытством оглядевшись по сторонам, юный носитель церковного сана степенно двинулся в сторону убогого серого здания пастората. Энн поспешила вернуться на место.

Мгновение спустя раздался настойчивый стук во внешнюю дверь, вслед за тем снизу уже доносился веселый сочный тенорок нежданного гостя, вступившего тем временем в оживленный диалог с экономкой Мартой Браун.

— Что вам угодно? — Марта глядела на юношу с нескрываемым любопытством.

— Это дом достопочтенного мистера Бронте? — осведомился незнакомец.

— Да, сэр, — ответила Марта. — Но ежели вам нужен хозяин, то, боюсь, вы явились в неурочный час. Мистер Патрик отлучился по делам, и мы не ждем его скорого возвращения.

— Вот как? Что ж, очень жаль. Мне, право, неловко…

— Может быть, вы представитесь? Я могу доложить о вас молодым хозяйкам, дочерям нашего мистера Патрика.

— Меня зовут Уильям Уэйтмен, мэм. Я прибыл сюда по назначению. Мне поручено исполнять обязанности помощника священника в местной церкви святого Михаила, где, как мне доложили, служит ваш хозяин.

— Верно, — ответила Марта. — Стало быть, вы — его новый викарий?

— Да, но я еще не ступил на это высокое поприще, — ответил Уильям Уэйтмен с застенчиво-добродушной улыбкой. — Я принял сан лишь недавно. Словом, я намеревался нынче засвидетельствовать свое почтение моему достоуважаемому патрону… Но, похоже, мне это не удастся. Ну что ж, прошу прощения за беспокойство…

— Что вы, мистер Уэйтмен, — улыбнулась Марта. — Никакого беспокойства вы нам не доставите, ежели окажете нам честь принять вас как дорогого гостя. Несомненно, мистер Патрик будет рад знакомству с вами. Сделайте милость, молодой человек, пройдите сюда… Вот так. Теперь присядьте вот в это кресло, не робейте. С вашего позволения, сейчас я позову хозяек. А вы, сделайте одолжение, располагайтесь и чувствуйте себя как дома.

Марта, не мешкая, вернулась на кухню и тотчас доложила о новоявленном госте Шарлотте и Эмили, а те, мгновенно скинув передники, помчались наверх за младшей сестрой.

Войдя в комнату, они нашли Энн спокойно и невозмутимо сидевшей за своим дневником. Всецело поглощенная своим занятием, девушка, казалось бы, не замечала ни неожиданного появления сестер, ни того непривычного, взволнованного ожидания, какое сразу наполнило каждый уголок их маленькой тихой комнаты. Максимально сосредоточившись, она старалась излить на бумагу внезапно нахлынувший на нее поток бурных, неведомых дотоле чувств.

…Еще с раннего детства смиренная пасторская дочь Энн Бронте была приучена к регулярному систематическому труду; обстоятельство сие, несомненно, помогло ей с отличием завершить обучение в школе мисс Вулер. Так же, как и ее старшие сестры, девушка отнюдь не отличалась ни крепким здоровьем, ни физической силой, но тем не менее была чрезвычайно требовательна к себе, и это проявлялось даже в мелочах. И, в довершении ко всему, тяжелая работа гувернантки, беспощадно изнурившая ее младое тело, воспитала в ней необычайное мужество и выносливость. Словом, ее личный жизненный опыт наглядно показал ей, что от жизни не стоит ждать никаких чудес. А те маленькие радости, какие лишь изредка выпадали на долю девушки, порой превращались для нее в события необычайной важности.

Вот и сейчас все существо юной Энн Бронте стремительно наполнялось новыми светлыми чувствами, столь неожиданно и незаметно ворвавшимися в ее жизнь. С того момента, как девушка увидела в окно незнакомца, она уже не могла заставить себя думать ни о ком другом, кроме него.

«Кто этот человек? — недоумевала Энн. — Для чего он явился в наш дом?» Она видела его лишь издали, да и то мельком, но успела мгновенно уловить во всем его облике какую-то особую притягательную силу, тотчас лишившую ее власти над своими чувствами и отдавшую их во власть прелестного таинственного незнакомца.

Энн Бронте сама себе удивлялась. В самом деле: откуда бы вдруг взяться этому приподнятому, взволнованному настроению, какое прежде было ей чуждо? Неужели это любовь с первого взгляда? Неужели это и вправду случилось… случилось именно с нею? Девушке тотчас вспомнилось, как ее внешне невзрачная, но гордая сестра Шарлотта с невозмутимой легкостью отклонила предложение руки и сердца Генри Нассея как раз по причине краткости их знакомства. «Узнай только Шарлотта о моих теперешних ощущениях, — размышляла Энн, — она, уж верно, от души посмеялась бы надо мной и прочла бы назидательную проповедь о длительности периода формирования взаимных чувств». Впрочем, как знать, быть может, Шарлотта была бы права, и те буйные помыслы, что безраздельно владели сейчас сознанием бедняжки Энн, — всего лишь плод ее разгоряченной фантазии, своеобразный выход вовне нереализованного стремления любить и неутоленной жажды любви?

Воспоминание о сестрах наконец вернуло Энн к реальности, и только тогда она услышала возле себя веселые голоса Шарлотты и Эмили. Сестры, по всей видимости, пребывали в наилучшем расположении духа и приглашали свою драгоценную «малютку Энн» разделить с ними одно из самых редких и желанных для барышень удовольствий — принять в своем доме молодого джентльмена. Девушка поспешно отклонила столь лестное предложение, сославшись на внезапную головную боль, сама же втайне была безмерно обрадована и взволнована сообщением сестер о новоявленном госте. Словно неистовой молнией пронзила все ее трепещущее юное существо восторженная мысль: «Значит, он все еще здесь!»

Дотоле Энн Бронте была убеждена, что сей нежданный посетитель столь же внезапно покинул их благословенное жилище, как и появился в нем. Сначала до ее жадно внемлющего слуха еще доносился сочный оживленный голос незнакомца, гулко отзывавшийся в каждом стуке ее упоенного сладчайшей истомой сердца. Однако очень скоро этот блаженный звук как-то резко затих. Угрюмые стены пастората вновь наполнились гнетущей тишиной, ставшей в тот момент для бедной девушки зловещей и устрашающей. Напрасно она напрягала свои душевные силы, с всевозрастающей тревогою прислушиваясь к тому, что происходит за пределом ее уютной одинокой горницы; никаких признаков пребывания в доме молодого священника более не обнаруживалось.

И вот оказалось, что все это время он был здесь. Энн с трудом удержалась, чтобы не издать восторженного возгласа — присутствие подле нее обеих сестер пресекло на корню сей отчаянный порыв.

Сами же Шарлотта и Эмили Бронте, с беспокойством наблюдавшие все это время за поведением младшей сестры, видевшие ее невообразимое смятение и тотчас оценившие ту гигантскую волю, какую той пришлось приложить, чтобы более-менее успешно обуздать свои чувства, поистине диву давались странной перемене, которую они столь неожиданно обнаружили во всем ее облике. Что же такое случилось с милой и кроткой малюткой Энн? Она словно бы сразу повзрослела на несколько лет, единым глотком опорожнив заветную чашу житейской мудрости. Быть может, подобное чудодейственное преображение, постигшее их прелестную младшую сестру в одночасье, останется незаметным для посторонних взоров; их же глаза были достаточно чуткими, чтобы тотчас заметить разницу. Впрочем, рано или поздно обе старшие барышни Бронте должны были осознать, что и для младшей пришла пора ступить на палубу могучего корабля Зрелости, который на всех парусах помчит ее по бурным и могучим волнам Жизни.