Люди и звери. Мифы и реальность - Ольга Арнольд

В прошлом веке в советской Средней Азии произошли два катастрофических землетрясения: в 1948 г. был практически стерт с лица земли город Ашхабад, а в апреле 1966 г. был разрушен Ташкент. И в обоих случаях животные перед подземными толчками вели себя необычно. В людской памяти остались домашние питомцы, которые спасали своих хозяев. Так, журналист Василий Песков приводит рассказ офицера, семья которого осталась в живых благодаря овчарке: «Мы с женой работали в Ашхабаде. В ту ночь (5 октября) поздно вернулись домой. Спать не сразу легли. Я копался в бумагах. Жена читала. Маленькая дочка спала в коляске. Вдруг, чего ни разу не бывало, собака рванулась с места и, схватив девочку за рубашку, кинулась в дверь. Взбесилась! Я за ружье. Выскочили с женой. И тут же сзади все рухнуло. И весь город обрушился на глазах».

Другой офицер рассказал, что его собака за несколько минут до толчка открыла дверь, стащила с него одеяло. Но хозяин не проснулся. Тогда собака стала кусать его за ноги, завыла и бросилась к двери. Хозяин побежал за собакой, и через несколько секунд дом рухнул от подземного толчка. Вот история еще одной жительницы Ашхабада Л. Гриц: «В тот вечер я легла спать на террасе. За час до катастрофы мой шпиц начал кидаться к забору. Потом он забился под кровать и заскулил. Затем стал лизать мне лицо и, наконец, схватил за одежду и попытался стащить с кровати. Я подумала, что кто-то ходит у калитки. Встала и открыла ее. А шпиц схватил меня за халат и потащил в сторону от дома. Я вышла на тротуар. В этот момент дрогнула земля, и дома стали рушиться». На Ашхабадском конезаводе за два часа до трагедии буквально взбесились кони, за четверть часа до толчков они разбили ворота и вырвались из конюшни, которая вскоре рухнула от подземного толчка. За несколько минут до начала Ташкентского землетрясения голуби на чердаке стали биться в узкое окно, стараясь вырваться на свободу, кошка перетащила котят в безопасное место.

Спитакское землетрясение 1988 г. наверняка отложилось в памяти моих читателей, вышедших из… скажем так, детского возраста. И там была своя четвероногая героиня – лайка Алиса. Она родилась на Камчатке, где часто «трясет»; ее хозяин А. Гарибян, проработав на «северах» 20 лет, вернулся вместе с ней на родину. Утром 7 декабря, за два часа до землетрясения, хозяин вывел собаку гулять, но обратно в дом Алиса возвращаться отказалась, жутко выла и лаяла. Испуганный хозяин понял, что это может означать, позвонил с предупреждением в милицию, в горсовет, на радио, но везде его поднимали на смех. На всякий случай Гарибян решил вывести из дома свою семью и предложил сделать то же самое соседям; все, кто его послушал, остались в живых.

Вот последний по времени случай из этого ряда: во время землетрясения в Центральной Италии в августе 2016 г. щенок спас своих хозяев, разбудив за десять минут до разрушительных толчков. Это произошло в городе Аматричи; ночью юная Мафия с лаем запрыгнула в постель к хозяевам, те сначала разозлились, а потом сообразили, что к чему, быстро оделись, вместе с ребенком вышли на улицу и потому не остались под завалами.

Далеко не все собаки обладают подобной чувствительностью, это особое чутье совершенно индивидуально, но порода собаки тут совершенно ни при чем. Мои книги о животных, возможно, выглядели бы совсем по-другому, если бы не маленькая симпатичная белая собачка «дворянского» происхождения по имени Топсик. Она вместе со своими хозяйками, мамой и дочкой, осенью 1927 г. поехала отдыхать в Крым. Однажды ночью Топсик неожиданно забеспокоился, забегал по комнате и вдруг… выпрыгнул в окно второго этажа. Недоумевающие хозяйки, решив, что собака свихнулась, побежали за ней, как были, в ночных рубашках. Они успели отбежать от дома на значительное расстояние, когда каменное здание за их спинами сложилось, как карточный домик. Это были прабабушка и бабушка художника-анималиста Марины Ефремовой, и предание об их чудесном спасении бережно хранится в ее семье до сих пор.

«Было двенадцать часов и четырнадцать минут. Это был первый удар большого крымского землетрясения 1927 г. Удар в девять баллов, причинивший неисчислимые бедствия всему полуострову, вырвал сокровище из рук концессионеров…» (И. Ильф и Е. Петров. Двенадцать стульев). Боюсь, что мои читатели знают об этом землетрясении, во время которого Остап и Киса Воробьянинов чуть не потеряли драгоценный стул, только из классики. А землетрясение было действительно страшное, разрушительное, с человеческими жертвами. Собственно говоря, землетрясений было два. Первое, июньское, силой 6 баллов, только вызвало переполох и напугало отпускников, которые валом повалили из Крыма. А толчки в ночь с 11 на 12 сентября произвели значительные разрушения, 3 человека погибло и 65 было ранено – и это только по официальной статистике того времени, мягко говоря, не слишком достоверной. Маринина бабушка, например, вспоминала о множестве трупов, которые извлекали из-под завалов.

Вечер 11 сентября 1927 г. начался в Крыму необычно. По воспоминаниям гидролога профессора П.А. Двойченко, находившегося в этот момент возле Херсонеса (Севастополь), «…западная часть неба была охвачена ярким буровато-оранжевым светом, который эффектно отсвечивал на гладкой поверхности Карантинной бухты. Как будто пылал пожар, яркий свет которого проходил через дымовую завесу. Отблеск от водной поверхности был такой яркости, что лошадь бросалась в сторону и не хотела проехать близко к воде». Море горело! Между Евпаторией и Севастополем отмечалось моретрясение, в 30 милях от Севастополя с 5 часов утра наблюдались огненные столбы и дымовые завесы до 500 м высотой и 2,5 км шириной, возникшие, видимо, в результате возгорания метана, водорода и сероводорода (напомню читателям, что воды Черного моря на глубине 200 м и ниже насыщены сероводородом; очевидно, подземные толчки перемешали водные слои. – О. А.) После захода солнца разразилась сильная гроза, затем небо очистилось и на нем засияла полная луна.

И животные тоже вели себя необычно. За несколько часов до землетрясения лошади ржали и рвались с привязей, коровы отказались от корма и тревожно мычали, собаки и кошки не находили себе места и жались к хозяевам. Ровно в полночь по всему побережью завыли собаки, и через 15 минут сильный грохот оборвал этот вой. Люди же почувствовали неладное только после первого толчка и, ошеломленные внезапной бедой, впали в панику. По словам очевидца, в Ялте, где было разрушено 70 % всех строений, «паническое настроение увеличилось беспокойством животных. Собаки, собравшись со всего города в стаи, особенно перед наступлением сильных толчков, с жалобным воем вылетали из темноты…»

Так что не один только Топсик впал в панику и спасался бегством. Перед неистовством природы человека нередко охватывает первобытный страх. Вот свидетельство очевидца крымского землетрясения, военврача, прошедшего через множество военных кампаний и представленного к ордену за храбрость: «У меня пропало мужество: забыв абсолютно всех и все, я вылетел в коридор, дальше – к лестнице и с десятками людей очутился, в чем и как попало, на улице… Те 8–10 секунд – это был панический ужас, это было страшнее смерти». Животные тоже его не чужды, но разница между нами в том, что нас паника полностью дезорганизует и лишает возможности целенаправленно действовать во имя спасения, животных же, как правило, предчувствие беды заставляет спасаться бегством, и, как видим, весьма успешно. Впрочем, наших собак мы порою так очеловечиваем, что они теряют природные инстинкты и, впадая в панику, пропадают. В самом прямом смысле. Вспомним множество собак, ударяющихся в паническое бегство при звуках фейерверков в новогодние праздники. Но ведь при грозе, обычном природном явлении, гром гремит страшнее, чем звуки хлопушек! Впрочем, многие собаки и грозы страшно боятся, прячутся, прыгают в ванну и там замирают… Более адаптивный и выгодный для выживания путь – прижаться к хозяину, забраться в его постель, он защитит!