Элитный снайпер. Путешествие в один конец - Томас Колоньяр

— Что он говорит? — спросила Сандра, раздражаясь из-за непонятных разговоров вокруг. — Он говорит, что не даст мне опиума, да?

— Да, — ответила Бадира. — А еще он говорит, что тебе надо больше двигаться и ходить.

— Конечно, — еще более рассерженным тоном сказала Сандра. — Почему бы не отправить меня сразу играть в футбол, раз уж на то пошло?

Глаза Бадиры сверкнули из-под вуали.

— Я сказала ему то же самое… но ты должна попытаться. А еще тебе надо пить больше чая.

— Да он на вкус как козлиное дерьмо. Хан вообще сам пил этот чай?

Хан, не привыкший к тому, что женщины могут так громко говорить, с любопытством смотрел на Сандру.

— Что она теперь хочет?

— Ей не нравится чай.

Он фыркнул.

— Ты же не сказала ей, из чего он?

— Думаешь, я такая дура? Но она почти угадала.

— Так из чего же чай? — спросил подросток в углу.

— Из забродивших грибов, — небрежно ответил Хан. Он знал, что при атаке американцев тот мгновенно зарежет Сандру, и за это его ненавидел.

Сандра медленно приподнялась на кровати и села напротив стены, натягивая одеяло до подбородка.

— Вы двое, вы уже сделали это? — внезапно спросила она. — Поделитесь со мной, пока я не умерла. Ну что, голубки, было у вас или нет?

Глаза Бадиры вспыхнули из-под вуали.

Хан заметил это и спросил:

— И что на этот раз она говорит?

Сандра уловила интонацию любопытства в его голосе и, хихикнув, показала жестом, был ли у них секс. Для этого она оттопырила большой палец одной руки и зажала его четырьмя остальными.

— Секс, Хан. У вас уже был секс?

Хан понял жест и слово секс. Он посмотрел на Бадиру и засмеялся, немного краснея.

— Американцы, — сказал он, качая головой. — Несносны до безобразия.

Панджшерское ущелье, Базарак

Гил наблюдал за тем, как молодой охранник проверял Фаруха у подножья горы, и похвалил себя за то, что отказался от идеи переносить контрабандой в деревню любые электронные устройства связи. Часовой тщательно досмотрел незнакомца — от него не укрылось бы ничего даже размером с небольшой сотовый телефон. И когда пикап, на котором Фаруха увезли в деревню, без задержки вернулся обратно на пост, Гил счел, что это хороший знак.

Тело и мозг нуждались в отдыхе. Поэтому следующие шесть часов он позволил себе расслабиться. Он лежал с открытыми глазами, соблюдая технику, выработанную за годы тренировок, когда тело отдыхает, будучи начеку. Глубокое дыхание диафрагмой растягивало мышцы груди и плеч, чтобы скопившееся напряжение не сжало в ответственный момент мускулы и не повлияло на точность стрельбы. Также глубокое дыхание помогало регулировать частоту сердечных сокращений и обеспечивать мышцы кислородом, чтобы вступить в бой в любой момент. В бою напряжение вызывают не только стрельба и кровь. Еще хуже затяжные периоды ожидания, когда снайпер бездействует. В эти опасные периоды он должен правильно организовать свой ум, чтобы не погрузиться в сон. И ум, и тело должны всегда оставаться бдительными, упругими, готовыми в любой момент броситься в бой, если начнется внезапная заваруха.

С наступлением сумерек Гил вышел из расслабленного состояния и настроился на операцию. Фарух находился в селении уже шесть часов, и, хотя Гил еще не видел отмеченного маячком дома, он решил, что волноваться рано. Он продолжал изучать систему охраны, пытаясь определить дом, где могли удерживать Сандру. Некоторые хезби стояли на посту, другие бродили по улицам. Заметно было, что «бродяги» идут не в случайном порядке. Их маршруты не были постоянными, но каждая группа двигалась строго по «своей» территории. Кроме того, Гил разглядел на высоких крышах троих снайперов с винтовками Драгунова.

Часть селения с южной стороны долины была разбита на сорок с чем-то земельных участков, которые отличались по форме и по размеру. Каждый из участков занимал не больше полутора гектаров и был огорожен каменной стеной высотой по пояс. На участках стояли какие-то постройки и росли деревья, и Гилу подумалось, что из-за рельефа снайперы едва ли его разглядят, если он ближе подойдет к деревне. Это позволит ему беспрепятственно приблизиться к ним на двести метров. А винтовка с дозвуковой скоростью пули поможет бесшумно снять с шахматной доски две крупные фигуры.

Также на юге деревни располагались различные конюшни и загоны для лошадей, и Гил уже набросал мысленно путь, который приведет его к лошадям. По счастливой случайности, здесь не бродили козы и овцы. Гил также не видел и не слышал ни одной собаки. А это означало одно: в деревне мало собак. В темноте собака видит в десятки раз лучше человека. Кроме того, есть что-то особенное в темном силуэте припавшего к земле человека, — это зрелище наверняка вынудит собаку залиться лаем. Гил вспомнил Осо и улыбнулся. Именно сегодня ему не хотелось бы стрелять в собак.

Как только окончательно стемнело, его внимание привлек дом, расположенный в центре деревни. Он вскинул Remington и через очки ночного видения стал наблюдать за шестью вооруженными людьми, которые столпились на крыше; еще четверо заняли позиции на земле. Внутри дома зажегся свет. Подъехали два джипа, и каждый из них высадил еще по шесть человек.

— Черт, — выругался Гил: на глазах здание превратилось в надежно защищаемый объект. — Его вычислили.

Спустя несколько минут группа из двадцати мужчин направилась к конюшням по узкому переулку. Каждый вывел по лошади в квадратный загон, затем все вместе их оседлали.

Выматерившись как сапожник, Гил приготовился отступить. Даже на таком расстояние ему не удастся потягаться с ХИК: у него при себе всего триста патронов от Remington и M4. Им достаточно всего лишь выйти ему в тыл — на машинах или на лошадях — а затем, когда он будет окружен, уничтожить его из миномета или гранатомета. Непонятно, проболтался ли Фарух, но ждать уже точно не было смысла. Все рано или поздно развязывают языки, и Гил надеялся, что Фаруху не пришлось отдать слишком много пальцев, чтобы Кохистани получил нужную информацию.

Фарух затянул подпругу и влез в седло.

Его дядя Орзу сел на рядом стоявшую лошадь.

— Ты все еще можешь ездить на лошади, племянник?

— Да, прошло не так уж много времени, дядя. — Фарух включил инфракрасный маячок, привязанный к шнурку на шее. Он не мог видеть света, который тот излучал в темноте.

— Хорошо, — сказал дядя с огоньком в голосе, придерживая лошадь. — Пока ночь, тебе придется скакать осторожно, чтобы ничего себе не отбить!

Дядя и братья Фаруха засмеялись.

— Ты точно уверен, что никто кроме американца не увидит, как тот мигает? — настороженно спросил другой дядя.

Фарух показал маячок.