Приватир - Василий Сахаров

– Понял!

Связист вышел, а я сосредоточился на обращении Первого лорд-маршала Игнасио Каннингема. Правитель Альянса много чего наговорил, весь лист был исписан мелким убористым почерком переводчика, но если кратко, суть сводилась примерно вот к чему: «Всем генералам и адмиралам, капитанам кораблей и командирам боевых частей. Сего дня, 9 декабря 2064 года, на острове Кипр произошёл ужасный по своей наглости и цинизму террористический акт. Обнаглевшие пираты всем известного наёмника, убийцы, насильника, мародёра и предателя Александра Мечникова проникли в глубь острова и взорвали оплот нашей научной мысли астрономическую обсерваторию на горе Олимп. Погибло множество мирных граждан и группа наших ведущих учёных, которые работали над исследованием звёздного неба. Уничтожено уникальное оборудование, нанесён колоссальный урон всей нашей науке, но я заверяю всех и каждого, что проклятый террорист и его бандитская шайка не уйдут от расплаты и справедливое возмездие настигнет их, где бы они ни находились. С этого момента Александр Мечников объявляется врагом нашего государства номер один и за его голову назначается награда в сто тысяч золотых фунтов из казны Военного совета, а лично от меня – повышение в чине, титул лорда и остров Лесбос в потомственное владение».

По смыслу обращение Игнасио Каннингема было именно таким, а всё остальное шелуха и пустые слова, что враг не пройдёт, пиратов ждёт ужасная смерть, никакой пощады террористам и так далее. Положив бумагу на стол, я закурил и задумался о том, что сейчас прочитал.

Что мы имеем по факту? Во-первых, группа Серого всё же выполнила свою задачу, и отработала она именно радиолокационную станцию, а не обсерваторию. Как на ситуацию ни посмотри, а ради обсерватории Первый лорд-маршал не затеял бы такого крика на весь радиоэфир. Во-вторых, группа потерь не понесла, иначе имел бы место рассказ про тысячи убитых диверсантов. В-третьих, бойцы Серого идут к побережью. Сегодня ночью, как и было запланировано, яхта выдвинется им навстречу, и теперь отряду осталось вернуться на базу. В-четвёртых, мы окончательно допекли Каннингема, и до подхода карательной эскадры у нас нет двух недель, и на что можно рассчитывать – это срок в семь-восемь дней.

О-ля-ля, как жизнь нас крутит. Строишь планы, а они оказываются несбыточным прожектёрством, мечтаешь о спокойствии, а получаешь бурю, делаешь расчёт на относительно мирную зиму, а вынужден бежать. Впрочем, я не расстроен, то ли привык к неожиданным поворотам судьбы, то ли добрые вести с Кипра разогнали всю ту муть, которая с самого утра на душу ложилась.

В дверь постучали. Я посмотрел на часы: десять минут одиннадцатого, время шифровки с родины.

– Да, войди, – разрешил я.

Появился связист, положил передо мной расшифровку сообщения и удалился. Послание с родины было коротким: передачу из Фамагусты перехватили, поздравляем с успехом, так держать, служите честно, наша моральная поддержка с вами, жмём руки, всех наградим и всё одобряем.

Да-а-а! Высоким начальникам что, они сидят в Краснодаре и стратегические вопросы решают, а ты тут крутись как знаешь. Хотя, надо признать, командование нас не забывает, и одно это уже немалый задел на будущее, ведь сколько бы мы по морям ни скитались, а рано или поздно домой вернёмся.

Остров Сицилия. Порт Поццалло. 14.12.2064

Ранним утром 10 декабря с небольшим конным конвоем и повозкой с ценными подарками я отправился в городок Рагуза, ставку самого авторитетного местного вождя и нашего «большого друга» Адриано Патти. К полудню был на месте и без всяких экивоков и околичностей попросил у него убежища и приюта для наших людей. Просьба была подкреплена щедрым материальным подношением, по сути, самой обычной взяткой, и Патти пошёл мне навстречу, как-никак – мы друзья и союзники, а значит, друг другу должны помогать.

От нашей сделки вождь ничего не терял, ведь свободной земли, леса и развалин на его территории было с избытком, а отрядные некомбатанты на своё содержание никаких затрат не просили. Всё, что от него требовалось, – это нарезать Тимошину кусок территории в пределах своих владений и толкнуть несколько речей перед остальными вождями провинции. В общем, с Патти мы договорились, сделкой оба остались довольны, ударили по рукам и распрощались, как нам тогда казалось, на очень долгий срок.

Так прошёл первый день, отведённый мной на эвакуацию отряда из Поццалло. Второй и третий пролетели в рабочей суете. Люди бегали, шли паковка вещей, демонтаж оборудования и погрузка всего ценного на «Ставрос». Полнейший бедлам, в котором мог разобраться только один человек – комендант базы Антон Антонович Тимошин, который и возглавил все основные работы. Всё же организатор и гражданский администратор он хороший, этого у него не отнять. Нужный и полезный для нашей структуры человек, и в эти деньки я не раз хвалил себя за то, что на должность начальника базы выбрал именно его.

Вечером двенадцатого числа порт покинули танкер «Звезда Вифлеема» и грузопассажирское судно «Ставрос». Они ушли на Алжир, где должны были стать под погрузку, которой руководил Кум, а им на смену утром тринадцатого от африканских берегов вернулись наши десантные транспорты с сицилийцами и воинами отряда. Всё развивалось по моему плану, мы торопились как можно скорее покинуть базу, но человек предполагает, а судьба располагает. Отряд не успел сделать для эвакуации базы всё, что планировалось, и в этом виновато наше самомнение и недооценка противника.

Я и все командиры отряда предполагали, что у нас в запасе как минимум восемь дней. Однако сегодняшнее утро принесло два известия.

Первое – радостное: пришла наша яхта, которая благополучно, без особых приключений достигла острова Кипр, забрала на борт диверсионную группу Серого и вернулась в Поццалло.

Вторая же, напротив, была поганой настолько, насколько это возможно. При возвращении яхта обнаружила корабли вражеского флота. Карательная эскадра Альянса находилась совсем рядом, и к нам в гости шла не просто группа из нескольких кораблей, а более двадцати самых лучших боевых единиц из состава гвардейской флотилии Игнасио Каннингема.

С самого начала своего рейда ни группа Серого, ни яхта на связь не выходили, соблюдали полное радиомолчание. Однако о том, что наше самое скоростное судно входит в порт, мне доложили сразу же, как только оно появилось на экранах радарной установки «Ветрогона», которая работала в режиме двенадцатимильного обнаружения целей.

Покинув штаб, я успел встретить героев прямо на причале. Несмотря на запарку и лагерную суету, хотелось устроить парням достойный приём и обеспечить группе отдых по полной программе. Но только я пожал руки Серому и Тарпищеву, которые первыми соскочили на бетон причала, как капитан яхты сказал:

– Беда, Мечник! Гвардейцы лорд-маршала уже на подходе.

– Где? – выдохнул я.

– Когда мы их догнали, они находились в шестидесяти пяти милях от бухты. Средняя скорость эскадры – восемнадцать узлов, так что сейчас они милях в двадцати пяти.

Мозг ещё лихорадочно обрабатывал полученную информацию и искал выход, а правая рука уже выхватила из чехла рацию и нажала на кнопку передачи сигнала: