Курок - Пенелопа Дуглас

Но я ее успокоила, зная, что она до сих пор чувствовала себя виноватой из-за инцидента с раздевалкой.

– Шучу. Со мной все будет хорошо. Кто-нибудь поможет. Обещаю.

– Ладно, – уступила Рика. – Увидимся на уроке.

Помахав ей, я всунула наушники в уши и включила главу про коренных американцев и раннюю колонизацию. Звук сделала не очень громкий, чтобы не пропустить первый звонок, оповещавший об окончании обеда. Тогда у меня останется пять минут на дорогу до класса.

Я запрокинула голову назад, закрыла глаза, слушая женский голос, повествующий о племенах восточной Америки и Канады и о торговле с европейскими переселенцами. Из всех школьных аудиокниг эта нравилась мне больше всего. Голос в динамиках был приятный и мягкий, богатый на интонации, словно она рассказывала сказку на ночь.

За исключением алгебры, которая всегда давалась мне с трудом и мало меня интересовала, так как я знала, что в будущей карьере она не принесет никакой пользы, дела с остальными предметами обстояли на удивление хорошо. Учителя помогали; я чувствовала себя все менее неловко, разговаривая с ними, открыто обсуждая свои потребности. То есть в школах создавали адекватные условия для людей с трудностями обучения, малоимущих, больных, с серьезными поведенческими расстройствами. По сравнению со всеми ними я ведь не могла быть такой уж огромной обузой, да?

Родители и Арион привили мне кучу комплексов. Зато преследователь-психопат вызывал улыбку и вселял в меня уверенность. Кто бы мог подумать.

Жизнь – странная штука.

Нужно расспросить его при нашей следующей встрече. Если она состоится. Но чтобы получить ответы, одного моего желания их услышать окажется недостаточно. Придется вытягивать из него информацию, например, станцевать полную сюиту из «Щелкунчика» в обмен на его чертово имя.

Я прыснула от смеха, но быстро избавилась от улыбки на всякий случай. Вдруг кто-нибудь увидит и подумает, что у меня крыша поехала.

В следующую секунду воздух пронзил громкий и резкий звон, заставивший меня поморщиться.

– Какого черта?

Выдернув наушники, я наконец-то поняла, на что это похоже.

Это?..

Пожарная сигнализация коробила слух больше, чем скрежет ногтей по школьной доске, усиленный в десять раз. Я выпрямила спину, стараясь расслышать голоса и понять, настоящая это тревога или учебная.

– Не бежать! – объявила библиотекарь. – Выходите из здания так, как вас учили. – Затем она крикнула: – Не бегите!

– Подождите, – окликнула я, схватив свой телефон и рюкзак. – Подождите!

Я знала дорогу до лестницы, но насчет выхода была не уверена. Одним этажом ниже, через коридор с личными шкафчиками, и вроде бы направо…

Тяжелые двери библиотеки то открывались, то закрывались, и я закричала:

– Подождите!

Прижимая к себе рюкзак, я схватилась рукой за перила и понеслась вниз по лестнице настолько быстро, насколько могла. Внезапно наушники, свисавшие с телефона, попали мне под ноги. Я случайно наступила на них, и они упали куда-то на первый лестничный пролет. Я опустилась на колени, бросила сумку на пол и начала лихорадочно ощупывать керамическую плитку.

Пожара ведь нет? Это просто учения.

Найдя провод, я дернула его на себя, но подняла только одни наушники, без телефона. Видимо, они отсоединились от мобильника во время падения. В отчаянии я стукнула ладонью по бедру.

– Проклятье!

К черту. Телефон можно заменить. Если его кто-то найдет, то не сможет разблокировать, не зная пароля. Оставив свои вещи, я спустилась на первый этаж. Сирена по-прежнему громко ревела. Кроме нее, я ничего больше не слышала. Ни голосов, ни движения, ни хлопков дверей…

Все уже ушли?

Сердце начало колотиться чаще. Что мне делать? Черт!

Половина школьников была в кафетерии. Они наверняка вышли на улицу оттуда.

Остальные, кто был на уроках, не успели бы так быстро покинуть здание. Верно?

– Эй? – выкрикнула я.

Я махала руками перед собой в попытке определить, в какой стороне находились двери, но все равно врезалась во что-то, зашипела от боли, вспыхнувшей в голени, и ухватилась рукой за стул. Видимо, из-за спешки его не придвинули к столу. Наконец-то найдя стену, ориентируясь по ней, я дошла до двери, которая вела из библиотеки в здание школы. Я открыла ее и снова крикнула:

– Эй! Кто-нибудь может мне помочь? Я не знаю, как выйти отсюда!

Вдохнув через нос, я почувствовала запах дыма.

Нет. Я замерла. Не просто дыма.

Это сигареты.

Кто-то курил в здании?

Мое лицо помрачнело, едва слабый запах напомнил мне о последнем столкновении с ним.

Пульс ускорился, я начала ощущать что-то недоброе.

Найдя лестницу, я спустилась на первый этаж.

– Эй! Тут есть кто-нибудь?

Преодолев дверной проем, я осторожно сдвинулась вправо и нащупала личные шкафчики, дверцы которых звякали от моих прикосновений, пока я шла вперед.

Если действительно случилось возгорание, пожарные скоро прибудут на место. Быть не может, что я здесь совершенно одна.

– Эй? – требовательно окликнула я. – Привет! Есть тут кто? Мне нужна помощь!

Я следовала вдоль шкафчиков по правой стороне коридора. Когда дошла до его конца, свернула за угол и, хлопая по стене, нашла новый ряд раздевалок.

Ладно, ладно, ладно… Если продолжу двигаться в том же направлении, никуда не сворачивая, то должна добраться до выхода.

– Эй? – снова позвала я.

Мои руки дрожали.

Нужно было сказать Рике, чтобы она вернулась за мной. Почему я такая упрямая? Даже если бы учителя заставили ее покинуть здание, она бы сказала им, что я жду ее в библиотеке, и тогда за мной кого-нибудь прислали бы.

– Привет?

Внезапно раздался грохот, как будто кто-то бил по дверцам шкафчиков.

Замерев на миг, я прислушалась, после чего обратилась к кому бы то ни было:

– Эй. Вы можете мне помочь? Все на улице? Вы не могли бы помочь мне найти выход?

Только ответа не последовало.

Снова послышались звуки ударов. Бах, бах, бах… Я озадаченно сощурилась:

– Вы можете мне помочь? – выкрикнула я, двигаясь быстрее. – Пожалуйста, не могли бы вы…

Внезапно мои ладони уперлись в высокое тело с широкой грудью, в рубашке с воротничком, и я дернулась назад.

Это оказался мужчина, но, кажется, у него на шее висел галстук. Школьник?

– Начался пожар? – спросила я. – Что происходит?

Он промолчал. Мы одни в здании?