Assassin's Creed. Последние потомки - Мэтью Дж. Кирби

– Это довольно сурово, – сказал Хавьер.

– Сурово или нет, – ответил Гриффин, – так оно и есть. Я потратил годы, глядя, как мои дед и отец надевают свои рукавицы, прежде чем смог, наконец, надеть свою собственную. Это дело чести, и я отношусь к этому очень серьезно.

Он положил перчатку обратно на стол, туда, где Оуэн не мог ее достать.

– Теперь, – сказал он, – когда у вас есть все, что…

Компьютер издал тихий сигнал. Гриффин оглянулся на него и проверил свои наручные часы. Затем он пересек помещение и сел перед монитором. Несколько щелчков мыши – и на экране появился видеочат. Человек с густыми волосами, темными с проседью, и бородой, который показался на экране, выглядел осунувшимся и мрачным. Вид, на фоне которого он сидел, открывался, похоже, с борта какой-то лодки.

– Гриффин, – сказал он, – доложите о положении дел.

– У меня два субъекта, – ответил Гриффин. – Готовимся вернуть частицу Эдема. Исайя схватил еще четверых…

– Я знаю. Ротенбург восстановил контакт.

– Информатор в «Абстерг»? – спросил Гриффин.

– Да. Данные, которые он предоставил, указывают на то, что тамплиеры ищут более чем одну частицу Эдема. Ротенбург утверждает, что это Трезубец.

Гриффин поколебался, прежде чем ответить.

– Понял, сэр. Мы едем в Нью-Йорк. Полагаем, реликвия где-то рядом с горой МакГрегор.

– Отправляйтесь, – сказал человек на экране. – В Олбани вас будет ждать машина. Достаньте частицу, но знайте, что это только начало. Дальше будут другие приказы.

– Да, сэр.

Экран потух, Гриффин откинулся в кресле.

– Кто это? – спросил Оуэн.

– Один из лидеров Братства, – ответил Гриффин. – Гэвин Бэнкс. Он прячется, как и остальные из нас. Все наши с ним коммуникации должны быть максимально короткими.

– Что он имел в виду под Трезубцем?

– Он имел в виду, что есть еще две части, точно такие, как та, что вы видели. И тот, кто их соединит все три, сможет захватить мир.

Хавьер рассмеялся, Оуэн тоже едва удержался от смеха. Но, глядя на то, как говорил Гриффин, он мог с точность сказать, что тот не шутил и не преувеличивал. Ассасин встал со своего кресла и пошел к выходу, по пути схватив со стола одну из перчаток.

– Надо выдвигаться, – сказал он, открывая ворота. – Гасите свет.

Все трое вышли, и Гриффин повез их к частному аэродрому в двух часах езды. Там он припарковал машину в ангаре, где находился небольшой самолет. На борту у него была синяя полоска, и выглядел он так же неприметно, как и белый седан.

– В плане транспорта тамплиеры вас обогнали, а? – сказал Хавьер.

– Есть ограничения, которых Братство может и должно придерживаться, чтобы не привлекать внимание «Абстерго», – ответил Гриффин.

Вскоре они были уже на борту, двигаясь к Нью-Йорку. У Оуэна создалось странное впечатление, что хоть он и был в Нью-Йорке еще утром, тот Нью-Йорк уже в прошлом. И он понятия не имел, что ждет их в настоящем. Была уже ночь, когда они приземлились в Олбани, и там их ждал очередной обыкновенный седан, хотя на самом деле он был мощным и быстрым. Они поехали на север по темным трехполосным дорогам, сквозь несколько спящих городков, и меньше чем за час добрались до горы МакГрегор. Гриффин остановил машину на некотором расстоянии от особняка.

– Когда выйдем, держитесь рядом со мной, – он заглушил мотор. – Тамплиеры могут тоже быть здесь. Держите все чувства, какие у вас есть, обостренными – эффекты кровотечения, все остальное. Заходим, забираем реликвию и уходим. Вы готовы?

– Готов, – сказал Оуэн.

– Готов, – отозвался Хавьер.

Они вышли из машины и проследовали к деревьям, сохраняя молчание в практически полной темноте. Они обошли коттедж по широкой дуге. Оуэн пытался унять дрожь в руках – они вздрагивали в ритме с током его крови. Он сосредоточился на воспоминаниях Вариуса, расширяя осознание сперва через каждую часть своего тела, а потом – распространяя его на все окружающее. Сначала ничего не происходило, но Оуэн не терял терпения, слушая, выжидая, и постепенно мир приобрел более широкое разрешение. Внезапно Оуэн сумел почувствовать текстуру земли сквозь ботинок. Он слышал эхо собственных шагов, отражающееся от изгибов деревьев. Он заметил, как беззвучно взлетела сова, видел рядом очертания Гриффина и Хавьера, двигающихся сквозь заросли.

Когда они добрались до дома, все казалось тихим и спокойным. Гриффин провел их от линии деревьев через открытое пространство лужайки, уже покрытой росой, к окну позади дома, которое не представляло сложности для ассасина. Вскоре он уже был внутри, и Оуэн с Хавьером последовали за ним.

Половицы скрипнули под ногами, когда Оуэн приземлился. Спертый воздух пах старым закопченным деревом. Они залезли в спальню, но не в спальню Гранта, на что указывала слишком узкая кровать.

– Теперь ваша очередь, ребята, – сказал Гриффин. – Что-нибудь чувствуете?

– Ничего, – ответил Хавьер.

– Погодите, – Оуэн закрыл глаза, и вместо того, чтобы смотреть, он попытался почувствовать ту же энергию, которая провела Вариуса к кинжалу сквозь комнаты «Ацтекского клуба».

– Есть что-нибудь? – спросил Гриффин.

– Пока нет, – ответил Оуэн. – Подождите.

– У нас не так много времени, – сказал Гриффин.

– Просто подождите, – повторил Оуэн, отходя от них. Затем ему показалось, что что-то получается, и он склонил голову немного вбок, будто для того, чтобы лучше слышать. Нашел. Ему пришлось сильно напрячься, сильнее, чем Вариусу тогда, но она была там. Он ощутил легкий гул, что-то вроде резонанса в костях черепа, и это было знакомо ему – по крайней мере, той части его разума, где еще можно было найти Вариуса.

– Сюда, – прошептал он, шагнув вперед.

Хавьер и Гриффин последовали за ним из спальни в основную гостиную, которую превратили в нечто вроде музея с плакатами, картинками и витринами, в которых хранились предметы. Но кинжала там не было, и Оуэн пошел дальше, через другую дверь и по коридору в другую спальню, побольше. Резонанс привел его к определенному месту на полу под плетеным ковриком.

– Вот здесь, – сказал он.

Оуэн отодвинул коврик, вытащил один из своих ножей и опустился на колени. Затем он поддел ножом половицу, но при этом заметил несколько свежих зарубок на дереве и обратил внимание на то, как просто отошла доска. Под ней он обнаружил узкое углубление и покоившуюся в нем прямоугольную металлическую банку. Оуэн вынул ее, но сразу понял, что она слишком легкая, и когда открыл, нашел в ней только тусклую медаль – боевой крест «Ацтекского клуба».

– Она была здесь, – сказал Оуэн. – Я чувствую.

– Медаль не оставляет никаких сомнений, – сказал Гриффин. – Но кто-то нашел ее первой.