Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

(злым духом) Эдуарда III, как назвал его ехидный хронист[251]. Все эти люди происходили из рядов низшего дворянства, откуда традиционно набирались административные служащие короля. К ним присоединились две менее традиционные для правительства фигуры — Ричард Лайонс и Элис Перрерс.

Лайонс был лондонским виноторговцем неясного происхождения, сколотившим состояние на торговле  и ростовщичестве. Есть некоторые свидетельства того, что он мог быть фламандцем. Своим влиянием Лайонс был обязан способности быстро находить крупные займы в городе, изобретательности в обращении с деньгами и благосклонности Латимера. Он был вовлечен в большинство аспектов королевских финансов и занимался сбором части таможенных доходов. Лайонс был крупнейшим из коммерческих кредиторов короны, получал хорошие проценты за привлеченные займы и выступал в качестве агента короны по стимулированию деятельности итальянского купечества в Лондоне. Он контролировал систему продажи лицензий на экспорт товаров без прохождения через таможню в Кале, а также занимался долговым брокерским бизнесом, в ходе которого зарабатывал большие суммы, скупая старые неоплаченные долги короны. Эти долги приобретались со скидками до 95 или 99%, а затем полностью погашались Лайонсу, предположительно по указанию Латимера. Большая часть доходов от этих операций, не подвергаясь аудиторскому контролю со стороны Казначейства переходила под прямой контроль Латимера. Но часть из этих сумм почти наверняка оседала в кармане самого Лайонса[252].

Как правило большая часть финансовых операций Лайонса осуществлялась скрытно. Элис Перрерс, напротив, пользовалась своей властью с наглостью, которая шокировала ее современников. Изначально она попала в поле зрения короля как фрейлина королевы Филиппы и в начале 1360-х годов стала его любовницей, родив ему троих детей в последующие годы. Увлечение Эдуарда III Элис, до сих пор бывшее сравнительно сдержанным, стало скандально известно в последние пять лет его жизни. Отчасти это произошло потому, что она стала принимать заметное участие в публичных церемониях королевского двора, что было бестактно, но само по себе не было чем-то исключительным. Что было исключительным по меркам прошлых королевских любовниц, так это решительность, с которой эта умная и жадная женщина использовала свой доступ к королю, чтобы добиться благосклонности для своих протеже, накопить богатство для себя и продвинуть свои собственные политические цели. В 1376 году в Парламенте утверждалось, что Элис ежегодно облегчает королевскую казну на 2–3 тысячи фунтов стерлингов. Присутствие Элис Перрерс рядом с королем больше, чем что-либо другое, дискредитировало его в глазах подданных. Это также напрямую связывалось с неудачами Англии в войне, поскольку король постепенно отстранялся от принятия повседневных решений и, по словам поэта Джона Гауэра, "бросил свой меч, чтобы наслаждаться сражениями в постели". Это было несправедливо. Но правда была в том, что частичный отход Эдуарда III от общественной жизни нанес глубокий ущерб интересам Англии. На пике своего могущества умение короля управлять собственным покровительством людям было ключом к его близким отношениям с дворянством и к его способности заручиться поддержкой для обременительной войны. Его недоступность в 1370-х годах и переключение королевской благосклонности на небольшую группу заинтересованных министров и приближенных подорвали политический порядок примерно так же, как это сделало всевластие Пирса Гавестона в предыдущее правление и Саймона Берли в следующее. Более того, это означало, что отсутствовал решающий голос для разрешения сомнений и склок тех, кто занимался повседневным ведением дел[253].

* * *

Примерно в конце 1372 года Хуан Фернандес де Андейро вернулся в Англию в сопровождении португальского королевского клерка Васко Домингеша, прецентора собора в Браге. Они привезли с собой текст договора с португальским королем и известие о том, что союзнику Гонта грозит опасность быть завоеванным Энрике II до того, как он сможет его выполнить. Эти сообщения поставили английское правительство перед новыми дилеммами. Необходимо было найти какой-то способ укрепить португальское королевство, пока Джон Гонт будет пробиваться через Францию. В Вестминстере министров Эдуарда III убедили пообещать, что армия будет отправлена на помощь Фернанду I как можно скорее. Это решение было принято быстро, вероятно, под давлением Джона Гонта, и без каких-либо реальных обсуждений связанных с этим логистических проблем. Первоначально численность армии составляла 1.600 человек, и командование ею было поручено одному из приближенных Гонта, сэру Николасу Тамворту. Это был надежный капитан, который начал свою карьеру в качестве вольного разбойника в Бургундии в 1350-х годах и был капитаном Кале с 1370 года. Его армия, возможно, позволила бы Фернанду I сравниться с французскими наемниками Энрике II, если бы она прибыла вовремя. Но шансов на это было мало. Зимние шторма и проблемы с рекрутированием солдат в Англии, скорее всего, отсрочили бы любую попытку переправить войска через Бискайский залив не раньше мая. В середине января 1373 года Гонт отправил двух эмиссаров в Португалию, чтобы призвать своего союзника к терпению и выдержке[254].

К сожалению, ни Фернанду I, ни Джон Гонт не ожидали ни масштаба, ни скорости упреждающего удара Кастилии. Когда в декабре 1372 года кастильцы пересекли португальскую границу, португальский король не предпринял никаких серьезных приготовлений для защиты своей страны. Затем он провел кампанию с максимальной неумелостью. Первоначально решив противостоять захватчикам под Коимброй, он быстро передумал, бросил супругу в цитадели и поспешно отступил на юг. Там он заперся в королевском замке старой мавританской столицы Сантарем с видом на обширную равнину Рибатежу к северу от Лиссабона, в то время как его враги свободно прошли мимо него, чтобы атаковать столицу. К тому времени, когда Тамворт получил приказ, Энрике II уже был у Лиссабона. Этот город, безусловно, самый значительный в Португалии, главенствовал в экономике страны благодаря вновь обретенному богатству от морской торговли и растущему населению. Но его обороноспособность не поспевала за его процветанием. Город был построен на террасах на северном берегу реки Тежу вокруг укрепленного собора и старого мавританского замка Святого Георгия, но разрушающиеся стены защищали только верхнюю часть города. Остальная часть была полностью открыта для нападения. 23 февраля 1373 года кастильский король без труда занял нижний город. Две недели спустя его адмирал, Амбросио Бокканегра, появился в реке Тежу с кастильским галерным флотом, чтобы завершить захват города с моря. Население Лиссабона ушло в верхнюю часть города и оказало неожиданно упорное сопротивление. Фернанду I послал в столицу в качестве подкрепления горстку рыцарей из Сантарема и скромный флот из четырех галер и пятнадцати парусных судов под командованием адмирала Португалии. Но силы были явно неравны. Кастильцы бросили штурмовые отряды на хрупкие ворота. Они установили камнеметы, которые бросали огромные каменные ядра на деревянные дома и узкие улочки. Португальский адмирал запаниковал и отказался подчиниться приказу атаковать корабли Бокканегро до того, как они сосредоточатся под городом, потерял в бою половину своих галер, а затем оставил свой парусный флот у берега почти без охраны, так что большая его часть была захвачена врагом. К началу марта 1373 года Лиссабон для Фернанду I был практически потерян[255].

Энрике II не хотел надолго увязнуть в Португалии. С первых дней кампании он искал способ нейтрализовать Португалию, чтобы вывести