Смерть у стеклянной струи - Ирина Потанина

— Ну, знаете ли! — возмутился Морской, вспомнив размер своего нынешнего оклада. — Вам, честно говоря, стыдно жаловаться. У нас в стране и инженеры, и агрономы, и многие научные сотрудники получают куда меньше, чем газетчики. И ничего. Живут, не плачутся. Берите с них пример!

— По вам не скажешь! — с простодушной завистью юноша кивнул на костюм собеседника.

— Да, кое-что осталось со времен работы в редакции, — Морской не сводил с Антончика глаз. — Я, знаете ли, работал много. Много и хорошо, но без должной восторженности.

Даже если стажер-газетчик распознал цитату и мог сказать, кто в редакции так отзывался о Морском, заметить это по выражению лица Антончика не удалось. Расспрашивать подробнее было бы уже перебором. И с точки зрения безопасности — выдать Семена было бы верхом свинства. И из желания не копаться в грязи и не искать виновных. Пока Морской придумывал, как бы не слишком нарочито сменить тему, Антончик справился и сам.

— А правда, что вы многое знаете про дело об убийстве у Стеклянной струи? — как можно беззаботней и оттого выдав себя с потрохами спросил он.

Ах вот, значит, зачем юноша решил посвятить свой производственный репортаж кинофабрике! Что ж, достойный предлог, чтобы подобраться.

— Мечтаете освещать криминальную хронику, говорите? — хитро сощурился Морской.

— Ну… — Антончик, словно бы ныряя с вышки в ледяную воду, сощурился и выпалил: — Да. И думаю, что если расспрошу вас, то смогу поразить редактора, и меня возьмут в штат. Сейчас ведь что разрешено газетам писать о деле Гроха? Почти что ничего. В самом начале разослали материалы: так, мол, и так — неизвестные убили чехословацкого инженера, подписались поддельной «Черной кошкой», органы расследуют, так и пишите… А после говорят: теперь молчать! Но я-то понимаю — как только дело раскроют, сразу разрешат о нем писать, и все ринутся в бой. Тогда кто больше подробностей найдет, тот и в штате… Вы же не откажетесь помочь? Я слышал, что жена убитого — ваша знакомая и что вы можете быть в курсе….

— Вы ошибаетесь, — развел руками Морской, — помочь я ничем не могу. — И тут же, чтобы смягчить отказ, слегка приврал: — Сам знаю только крохи информации. Собственно, то же, что разослано в газеты. Откуда, кстати, вам известно, что «Черная кошка» поддельная?

— Ну это каждый знает, — убежденно сообщил Антончик. — Визитку настоящей банды убийц однажды публиковали, и каждый, кто всерьез увлекается криминалистикой, знает, как она выглядит. А та, что нарисована у нас в булочной…

— Да-да, — похвалил Морской, перебивая, — та вовсе не похожа на настоящую. Милиция тоже пришла к таким выводам. Вы молодец! Немногие столь внимательны.

— Я просто читал Эдгара По, — внезапно ошарашил Антончик. — Ну, в «Истории американской литературы», 1947 года издания. Да, этот том достать было непросто, но я сумел и изучил. Врага ведь надо знать в лицо! И я, конечно, знаю, что изображение черной кошки в нашей булочной срисовано из иллюстрации к рассказу «Черный кот». Правильно же?

Морской почувствовал, как по спине бегут мурашки. Именно это издание — единственный том из множества запланированных, который таки опубликовали, — он увидел недавно в гостинице Ирины. Морской это запомнил, потому как, ожидая Ирину с Кларой перед прогулкой, чтобы не промочить ноги — уборщица как раз залила мраморные ступени водой и собиралась их мыть — он, несмотря на осуждающие взгляды атлантов, поддерживающих потолок с двух сторон от лестницы, нырнул в запрещенный к посещению посторонними устланный ковровой дорожкой коридор. «История американской литературы» лежала на столике, предназначенном для отдыха постояльцев, и Морской отметил про себя, что у снабженцев «Интуриста» большие связи, раз они выложили во всеобщее пользование такое редкое и спорное по нынешним временам издание.

«Хм… Получается, что все еще сложнее, чем нам кажется», — подумалось Морскому. Понимание, откуда злоумышленник — возможно, подсознательно — скопировал изображение кошки, было не просто лишним подтверждением того, что он давно околачивается рядом с Ириной. Вряд ли организатор преступления диктовал бы исполнителям, какой именно рисунок оставить на стене. Выходит, речь теперь идет не о заказчике, а об участнике событий в булочной.

Внутренний интерьер бывшей гостиницы «Интурист». Современное фото

— У вас и правда талант к криминальной хронике! — выдавил из себя Морской, заметив, что Антончик ждет ответа. — И, знаете, за ценное известие, я вам, пожалуй, как вы и хотели, завтра продиктую список поступивших кинолент по телефону. Конечно, эта просьба с вашей стороны — сплошная наглость. Газетный волк добычу ищет сам. Но вы мне помогли и заслужили ответный подарок. Хвалю!

* * *

Оперативно выпроводить надоедливого Антончика оказалось задачей трудной, но выполнимой. Куда сложнее было сосредоточиться и хладнокровно предпринять что-то толковое, вместо того, чтобы, как хочется, лететь стремглав в «Интурист».

Морской оправдывал себя тем, что хочет защитить Ирину с Кларой, но, в принципе, конечно, понимал: в гостинице охраны и так хватает, а новость про «Черного кота» его сознание использует как повод еще раз встретиться и поговорить с бывшей женой. На самом деле нужно было просто передать информацию Горленко. Тот разберется, поскольку уполномочен и встречаться с Ириной, и защищать ее, и обращать внимание охраны на ее ближнее окружение, и… Завидовать, конечно, было плохо…

— Товарищ Морской, идите уже в отдел, вас к телефону! — хаотичные рассуждения Морского прервала инженер Валентина. И полным умиления тоном добавила: — Ксения Ильинична сказала, что дочь. Я потому и согласилась вас разыскать. У вас есть дочь, оказывается… Сколько годиков?

Морской вяло промямлил: — Двадцать семь, — и поскорее кинулся к рабочему месту. Товарищ Валентина услышала лишь то, что хотела, и понеслась сзади, щебеча: — Семь — это очень милый возраст! Но почему же вы о ней не говорили… Вас даже в новогодние подарки детям профсоюз не включил. Я подниму этот вопрос на собрании!..

— Слушаю? — с тревогой схватился за телефонную трубку Морской. Он знал, что без крайней надобности звонить на работу Лариса не станет.

— У нас все получилось, — сказала дочь, и Морской, как отпетый негодяй, сначала даже не понял, о чем речь, — Послезавтра поезд, — пояснила Лара. — Я хочу завтра вечером после твоей работы, ну, то есть часов в семь, заехать с Леночкой к вам в гости. Можно? Небольшой предпровожательный ужин. Я на вокзал малышку брать не буду. Хочу перед отъездом вас получше друг другу представить. Ты, папа Морской, ведь тоже, я надеюсь, пока меня не будет, станешь за ней присматривать? Она будет совсем другая, когда я вернусь, и мне хочется, чтобы эти изменения произошли в том числе и под твоим влиянием. Ты понимаешь?

— Конечно, — сказал Морской, мысленно выругав себя за то, что создал у Ларисы впечатление, будто его внимание к внучке нужно дополнительно стимулировать. — Только начнете с Галей без меня. И, пожалуйста, дождитесь меня обязательно. Я немного задержусь. Нужно будет доделать на фабрике то, что не успею за сегодня. Сегодня навалилось нечто срочное…