Смерть у стеклянной струи - Ирина Потанина

Прекрасно понимая, что он не первый и не последний, кого затянуло в эту мясорубку, Морской на самом деле даже не боялся.

Наверное, только сожалел, что так бездарно потерял последний год. Ведь и студенты звали делать театр, и было время, чтобы писать в стол… А он, дурак, хотел для всех как лучше…

Что ж, раз песчинку сносит всяким вздорным ветром, то предстоит стать глыбой. Он не хотел, но мирозданье напросилось.

Морской расправил плечи и внезапно улыбнулся, почувствовав, что готов встретить новый этап жизни спокойно и даже с интересом. Жизнь арестанта — тоже опыт. Который в будущем, конечно, пригодится. Предстояло запастись силами и терпением, не сломаться и не обозлиться окончательно, чтобы суметь после всех испытаний двигаться дальше. Ведь было ради чего! Галочка, Лара, внучка, искусство…

Зная, что тебя ждет такой город, такие люди и такие планы, ты попросту не имеешь права не вернуться. Морской точно знал, что выживет.

Он ошибался…

Владимир Морской был арестован 8 апреля 1950 го-да и провел во внутренней тюрьме УМГБ Харькова почти 9 месяцев.

Дело по его обвинению, в сравнении с другими аналогичными, выглядит скупо: маловато страниц, не так много разоблачающих свидетельств, да и претензии какие-то мелкие, неубедительные. Но грозная надпись: «Хранить постоянно» на обложке не оставляет сомнений — арестован действительно коварный и опасный для страны преступник[24].

В протоколах, разумеется, не описаны ни методы получения показаний, ни условия содержания подследственного, но даже из имеющихся записей видно, что допросы велись преимущественно ночью, по 5–6 часов, в манере, не оставляющей надежды на оправдание:

— Я еще раз заявляю, что антипатриотической и антисоветской деятельностью не занимался, — повторяет Морской в начале следствия.

— Неправда, — настаивает следователь. — Ваша вина доказана. Мы даем вам возможность раскаяться.

После третьего допроса Морской внезапно «все вспоминает»:

— Я обдумал свое поведение и решил показать о своей преступной деятельности правдиво… Этой зимой я высказывал недовольство работой и зарплатой на кинофабрике… А как-то в разговоре с коллегой заявил, что Берлин — чистый и культурный город… Также часто в присутствии знакомых я позволял себе восхвалять зарубежные фильмы…

Позже он признается также, что прилюдно критиковал газету «Красное знамя» — утверждал, что без театральных рецензий она уже не так интересна. А еще — осуждал решение о своем увольнении, заявляя знакомым, что писал: «Советская драматургия находится в пеленках» не в порядке клеветы, а потому как именно в пеленках она и есть…

Ко всем этим фактам следствие относится чрезвычайно серьезно. «Преступления» подтверждаются встречными допросами свидетелей: «Да, он такое говорил. А еще, знаете, хвалил немецкое пиво», «Хочу дополнить, что Морской много работал, а в общественной жизни участвовал мало. Складывалось впечатление, что он трудится не на благо Родины, а чтобы заработать деньги», «Пользуясь непререкаемым авторитетом и негласным званием «Золотое перо Харькова» безнаказанно ругал постановки», «Ставил в пример студентам заголовки из американских газет и недостаточно акцентировал, что содержание голливудских фильмов порочно»… При этом каждый из этих людей непременно делает оговорку, мол, «да, подобные разговоры велись, но конкретно антисоветских высказываний от Морского я не припомню»…

Следователь отправляет на экспертизу часть рецензий и статей, написанных Морским за годы работы. Комиссия находит, что «в ряде публикаций имеют место оценки космополитического характера и элементы раболепствования перед растленной буржуазной культурой»…

8 июня дознания по делу прекращаются. Следователю все ясно. Морскому остается только ждать приговора.

18 августа составляется заключение: «Учитывая, что проведение антисоветской агитации обвиняемым Морским не представляется возможным доказать свидетельскими показаниями, направить дело на рассмотрение Особого Совещания при МГБ СССР… Предлагаемая мера наказания — 10 лет исправительно-трудовых лагерей».

Еще раз: доказать антисоветскую деятельность не удалось, поэтому дадим 10 лет лагерей за антисоветскую деятельность. Все логично, не правда ли?

23 декабря приговор утверждают. Морского отправляют на север Свердловской области, в Ивдельлаг — один из самых страшных лагерей ГУЛАГА.

«Смертность зашкаливала. На общих работах здесь и самые здоровые не выдерживали, — вспоминал позже один из бывших заключенных Ивдельлага. — Чтобы выжить, надо было во что бы то ни стало оказаться среди «придурков», то есть среди тех, кто симулирует неспособность валить лес, «придуривается» и добивается места кладовщика, счетовода, нормировщика или бригадира. Вообще доходяг тут не жаловали, и счастливчиками, получившими спасительные легкие работы, становились единицы».

Судя по всему, «придурком» Морской стать не сумел. Он умер в заключении в ноябре 1952 года…

В 1956 году после инициированного Галиной Воскресенской пересмотра обстоятельств Морской посмертно реабилитирован ввиду отсутствия состава преступления. Словно в насмешку указ о прекращении дела выписан на бланке с многообещающим названием «Освобождение»…

Но увы…