Астроном - Яков Шехтер

Я с чувством пожал протянутую руку. На моих глазах, сами собой проступили слезы. Лилье заметил их, и еще раз повторил.

– Извини, голубчик, извини.

22 ноября

Кончено, Высокая пала! Последние несколько дней я непрестанно наблюдал за горой через подзорную трубу. Она вся была покрыта черными султанами разрывов, японцы вели беспрерывный огонь из орудий всех калибров. Наши укрепления превратились в груды развалин. Непонятно, как в них могут оставаться люди и не просто оставаться, а держать оборону, отгоняя накатывающиеся цепи японской пехоты. Десять суток без сна, под непрерывным огнем, отражая постоянные атаки, полуголодные, разъедаемые вшами, без теплой одежды, без помощи, без надежды и поддержки.

Ровно в два часа пополудни я увидел нечто необычное и позвал Михаила Ивановича посмотреть в трубу. Он глянул, снял шапку и размашисто перекрестился. Я еще раз поднес трубу к глазам. Японцы густой толпой стояли на правой, задней стороне Высокой горы. Еще бы, ведь оттуда весь наш западный фронт и Новый Город видны, как на ладони! Беспрерывные штурмы генерала Ноги в течение одиннадцати суток, увенчались успехом. Но какой ценой, какой невероятной ценой!

Лилье сказал мне, что наши потери в дни штурма доходили до пятисот человек убитых в день. У японцев потери составляли как минимум в четыре раз больше, то есть за эти дни они потеряли больше двадцати тысяч убитыми. Разве стоит любая гора в мире такого количества пролитой крови? Происходящее начинает походить на человеческие жертвоприношения, возлагаемые на алтарь бессмысленности, имперских амбиций и чванства.

Не успел я подумать об этом, как наша полевая артиллерия открыла беглый огонь по толпе победителей, собравших полюбоваться картиной Артура. Я видел прямые попадания снарядов в гущу человеческого скопления, оторванные части тел летали по воздуху, словно птицы, головы катились в разные стороны, как бильярдные шары. Страшное, незабываемое зрелище!

27 ноября

Положение крепости отчаянное. Госпиталя переполнены; между тем цинга все растет; у многих раненых от цинги раскрылись старые, уже зажившие раны. Все изнурены, и физически и нравственно, на выручку уже никто не надеется. Японцы установили на Высокой батарею одиннадцатидюймовок и беспрестанно обстреливают город и порт. Все стоявшие на рейде корабли потоплены, окончательно затонули разбитые снарядами броненосцы «Ретвизан», «Полтава» и крейсер «Паллада». С их гибелью российский тихоокеанский флот закончил свое существование. В городе страшные разрушения и пожары. Население бежит в предместья, роют землянки, заселяют брошенные китайские фанзы. Ввиду поголовного исчезновения китайцев отбросы в городе никем не убираются и не увозятся, отчего скопились целые горы навозу и мусора. Прежде чистенький, сияющий белизной Артур постепенно превращается в смрадное пепелище.

3 декабря

Этой ночью произошло роковое для крепости событие: около десяти часов минувшей ночи в бетонный каземат 2-го форта случайно попала 11-дюймовая лиддитовая бомба. Как раз в это время там проходило совещание, на котором присутствовали многие офицеры и в их числе генерал-майор Кондратенко.

Храбрейшие защитники крепости погибли на месте, заменить их некем. Рассказывая об этом, Михаил Иванович отер глаза и сказал:

– Все, Абрам, дни русского Артура сочтены. Надо готовиться к худшему. Остается надеяться лишь на джентльменское поведение японцев.

Я долго сидел над дневником. Нет душевных сил ни писать, ни размышлять о происходящем. На волю твою полагаюсь, Г-сподь, на милость Твою уповаю.

20 декабря

Свершилось! Начались переговоры о сдаче крепости. Пока обсуждаются условия, повсеместно уничтожают уцелевшее оборудование и боеприпасы. Горит Минный городок, то там, то тут раздаются тяжелые удары взрывов, в порту ужасающее пожарище: догорают полузатонувшие останки кораблей, над Старым и Новым городом стоят столбы густого дыма. Агония Порт-Артура, щемящее душу, вызывающее слезы зрелище. За что же мы так упорно сражались одиннадцать долгих месяцев, за что погибли десятки тысяч солдат и сотни офицеров? А сколько осталось навеки покалеченными? И какие невероятные убытки понесла и понесет русская казна. Ведь эти деньги налогами взыщут с народа, с каждой семьи. Значит, станет жить еще тяжелее, еще беспросветнее. В общем, настроение у всех чрезвычайно подавленное, Лилье ходит мрачнее тучи, к вечеру он отправился в штаб, вернулся, чуть не плача. Протянул мне бумагу и ушел к себе в комнату. Я развернул сложенный вчетверо листок, взглянул на заголовок, и сердце мое сжалось.

ПРИКАЗ

по войскам Квантунского укрепленного района

20 декабря 1904 года.

Крепость Порт-Артур

Герои-защитники Артура! 26 января сего года Артур впервые был потрясен выстрелами неприятеля; это миноносцы атаковали нашу эскадру, стоявшую на рейде; с тех пор прошло одиннадцать месяцев. Сначала бомбардировки крепости с моря, затем, начиная с начала мая, бои уже на сухопутье; геройская оборона Киньчжоусской позиции получила справедливую оценку по заслугам. По оставлении нами Киньчжоусской позиции и начались знаменитые бои на передовых позициях, где не знаем, чему удивляться – упорству или настойчивости противника, сосредоточившего против нас большое превосходство сил и особенно артиллерии, или вашей необыкновенной отваге и храбрости и умению нашей полевой артиллерии. Позиции у Суанцайгоу, Талингоу, Юпилазы, Шининцзы, высоты 173-163-86 – Зеленые горы, всегда останутся в памяти у нас, участников и потомства. Все будут удивляться, как отбивались и погибали на Юпилазе и других позициях!

Начиная с середины мая и до 17 июля вы держали противника вдали от крепости, и только в конце июля он смог обстреливать верки крепости. Приказ не может указать всех тех геройских подвигов, всего того героизма, который проявлен гарнизоном с 26 января и проявляется по сие время; подойдя к крепости, к нашим ближайшим передовым позициям: Дагушань, Сяоташань, Угловая, Кумирнский. Водопроводный, 1-й и 2-й редуты, вы долго сдерживали противника перед крепостью, а Высокая – сколько она оказала заслуг и геройства.

Иностранцы уже в сентябре диву давались, как мы держимся, не получая ничего извне. Да, действительно, это беспримерное дело. Громадное число убитых и умерших указывает на то упорство, которое проявили войска, и на тот необычайный, нечеловеческий труд, который вы несете, только вы, славные воины Белого Царя, и могли это вынести. Одиннадцатидюймовые бомбы, этот небывалый фактор войны, внесли страшные разрушения, лучше сказать – уничтожение всего; еще недавно, 2 декабря, наш герой генерал-майор Кондратенко с 8 славными офицерами были убиты наповал разрывом подобной бомбы, разорвавшейся в соседнем каземате 2-го форта; никакие преграды и закрытия не спасают от 15-19-пудовых бомб. Все наши госпитали и больницы ныне расстреляны. Суда эскадры через 3–4 дня после занятия Высокой тоже расстреляны. Бетоны на фортах и орудия подбиты. Снаряды почти иссякли или уничтожены; кроме того, еще цинга; враг этот тоже неумолимый и беспощадный. При всем том, если ваша храбрость, мужество и терпение не имеют границ, то всему есть пределы, – есть предел и сопротивлению. По мере сближения неприятель подводил и батареи, и наконец Артур был опоясан кольцом; начались штурмы, начиная с августа, в продолжение сентября, октября, ноября и декабря. Штурмы эти не имеют ничего похожего во всей военной истории; на этих штурмах об ваши груди, как об скалы, разбилась многочисленная армия храброго врага. Пользуясь превосходством огня на самых близких расстояниях, артиллерия наносила нам всегда огромный вред. Наконец, все порасходовали, а главное – защитников: из 40 тысяч гарнизона на 27-верстной обороне осталось менее 9 тысяч и то полубольных. При таких обстоятельствах и после взятия противником главнейшего форта № 3, укрепления № 3 и всей Китайской стены, Куропаткинского люнета, батареи Лит. В., то есть почти всего восточного фронта и на западном до Ляотешаня, продолжать оборону значило подвергать ежедневно бесполезному убийству войска наши, сохранение коих есть долг всякого начальника. Я с полным прискорбием в душе, но и с полным убеждением, что исполняю священный долг, решился прекратить борьбу и, установив наивыгоднейшие условия, очистить крепость, которая теперь уже, с потоплением судов эскадры, не имеет важного значения; оттянуть силы неприятеля от главной армии: мы выполнили это; более 100-тысячной армии разбилось о ваши груди. Я с сокрушением в сердце, но и с полнейшим убеждением, что исполнил священный долг перед Царем и Отечеством, решил оставить крепость.