1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 3. Октябрь-декабрь - Харуки Мураками

Аомамэ хочет заплакать, но глаза остаются сухими. Она снова ложится на кровать, прикладывает ладонь к животу и тихонько ждет прихода нового сна.

ТЭНГО

Там, где кровь от укола красна

— После того, как я там очнулся, целых трое суток со мной ничего не происходило, — вспоминал Комацу. — Я ел, что давали, ночью засыпал на тесной койке, утром просыпался, справлял нужду. Уборная была там же, в углу — узкая ниша с дверцей, которая не запиралась. Осень еще только начиналась, но где-то в потолке работал кондиционер, так что никакой жары я не чувствовал…

Ни слова не говоря, Тэнго ждал продолжения.

— Еду приносили три раза в день. Во сколько — не знаю. Часы у меня забрали, а окон в камере не было; день от ночи не отличить. Ни звука снаружи, сколько ни вслушивайся. Да и меня бы, наверно, никто не услышал, кричи не кричи. Куда меня привезли — не понять никак. Но, похоже, куда-то очень далеко от людского жилья. Так, без всяких событий, прошло три дня. А может, и не три, не уверен. Помню только, что еду в общей сложности принесли девять раз. Три раза в комнате гас свет, и трижды я засыпал. Обычно я засыпаю плохо и сплю некрепко, но там почему-то проваливался в глубокий и долгий сон… Странная, конечно, история. Но в целом понятно?

Тэнго молча кивнул.

— За эти три дня никто со мной ни словом не обмолвился. Еду приносил какой-то парень. Худощавый крепыш в бейсбольной кепке и медицинской маске. Спортивный костюм, замызганные кроссовки. Доставит поднос и уйдет. Я поем — он приходит и поднос забирает. Тарелки бумажные, приборы пластмассовые. Еда из пакетиков, ничего натурального — вкусной не назовешь, хотя есть можно. Порции небольшие, но я почему-то был голодный как волк и сметал все до крошки. Тоже странно: обычно едок из меня никакой, частенько вообще поесть забываю. Пить давали молоко или минералку. Ни кофе, ни чая. Ни виски, ни пива. Я уж о сигаретах молчу. В общем, что говорить, не курорт на морском берегу…

Будто вспомнив, Комацу достал красно-белую пачку «Мальборо», вытянул сигарету, прикурил от картонной спички. Затянулся поглубже, выдохнул дым и поморщился.

— Так вот, этот парень молчал как рыба. Скорее всего, по приказу. Было ясно, что он — всего лишь мелкая сошка у старших по рангу. Но, похоже, драться большой мастак. Выправка такая, будто с детства карате занимался.

— И вы его ни о чем не спрашивали?

— Да я сразу понял, что он все равно ничего не ответит. Молчит, как велено. Я съедал все, что давали, засыпал, когда свет гасили, и просыпался, когда зажигали. По утрам этот тип приносил электробритву и зубную щетку, уходил. Я брился, чистил зубы; он появлялся снова и все забирал. Из предметов гигиены там не было ничего, кроме туалетной бумаги. Ни душа, ни сменного белья. Хотя помыться или переодеться у меня там и желания не возникало. Зеркала тоже не было, ну это ладно. Труднее всего бороться со скукой. Посиди трое суток в идеальном кубе с белыми стенами, где и словом перекинуться не с кем, — и ты познаешь Уныние Как Оно Есть. Я по натуре — текстовый маньяк. Было бы хоть меню для заказа еды в номер, что угодно, — лишь бы какие-то буквы перед глазами. Дудки — ни книг, ни газет, ни журналов, вообще ничего. Ни телевизора, ни радио, ни игрушек для ума. И поговорить не с кем. Только сиди и пялься в стену да потолок. С одной мыслью: ну и влип! Подумай сам: идешь по улице, а тебя хватают неизвестные типы, суют под нос хлороформ, увозят черт знает куда и запирают в комнате без окон. Просто блокбастер какой-то, верно? Зато дальше начинается такая скучища, что просто мозги набекрень.

Несколько секунд Комацу с интересом разглядывал струйку дыма над сигаретой, затем стряхнул пепел в пепельницу.

— Я уверен: на три дня абсолютного ничегонеделанья меня обрекли, чтобы сломать мою психику. И в этом они мастера. Как расшатывать чьи-либо нервы и вгонять человека в депрессию, их обучать не нужно… А на четвертое утро — точнее, после четвертого завтрака в комнату зашли двое. Видимо, те же, что меня похищали. Только все случилось так быстро, что я не понял, что происходит, и лиц не запомнил. И лишь теперь, глядя на них, начал постепенно вспоминать все в деталях. Как меня заталкивали в машину, как руки заламывали — думал, вывернут с мясом, как совали под нос эту вонючую дрянь. Все это — ни слова не говоря. И буквально в считаные секунды.

Погрузившись в воспоминания, Комацу нахмурился.

— Один приземистый, бритый налысо, загорелый и скуластый. Другой — высокий, руки-ноги длиннющие, щеки впалые, волосы собраны в хвост на затылке. Ни дать ни взять — парочка клоунов, долговязый и коротышка. Только с первого взгляда видно: с такими клоунами лучше не связываться. Эти ребятки способны на все. Хотя они это никак не показывали — держались мирно, говорили спокойно. И оттого казались еще опаснее. Глаза — как изо льда. На обоих черные хлопчатые брюки и белые рубашки с коротким рукавом. Каждому лет двадцать пять — тридцать, но Лысый вроде чуть старше. Часов ни один, ни другой не носили.

Комацу помолчал. Тэнго по-прежнему не говорил ни слова.

— Разговаривал со мной только Лысый. Долговязый ни словечка не произнес, только стоял у двери как истукан. Я даже не знаю, слушал он наш разговор или думал о чем-то своем. Лысый беседовал со мной сидя на раскладном стульчике, который принес с собой. Больше стульев не было, я сидел на кровати. На физиономии Лысого — ноль эмоций. Шевелил он только губами, все остальные мышцы лица не двигались вообще. Прямо не человек, а кукла чревовещателя.

— Вы хотя бы примерно догадываетесь, кто мы, а также куда и зачем вас привезли? — спросил Лысый.

— Понятия не имею, — ответил Комацу.

Несколько секунд Лысый смотрел на него пустыми глазами.

— А если бы вам сказали «угадай!» — что предположили бы в первую очередь?

Говорил Лысый вежливо, но голос его был твердым и ледяным, как металлическая указка, которую долго продержали в холодильнике.

— Если бы пришлось гадать, я предположил бы, что дело касается «Воздушного Кокона», — честно ответил Комацу. — Ничего другого мне бы в голову не пришло. А тогда бы получалось, что вы — представители религиозной организации «Авангард», и, скорее всего, мы находимся на территории вашей секты. Хотя, конечно, это всего лишь предположение.

Ни подтверждать, ни отрицать этих догадок Лысый не стал. Просто молча смотрел на Комацу. Молчал и тот.

— Ну что ж, тогда построим разговор, исходя из вашего предположения, — наконец сказал Лысый спокойно. — Вся дальнейшая беседа будет протекать в русле вашей гипотезы. Просто допустим, что это так. Вы согласны?

— Согласен, — ответил Комацу. Его похитители общались намеками и недомолвками. Хороший знак. Значит, отпустят живым. Иначе зачем разводить тягомотину?

— Как редактор издательства вы отвечали за выход книги Эрико Фукады «Воздушный Кокон», верно?

— Да, — ответил Комацу. Скрывать тут нечего, это общеизвестный факт.