Молот Люцифера - Ларри Нивен

Впереди вспыхнул красный, а затем – уже целая цепочка красных огней. Движение замедлилось. Хамнер выругался. Поле зрения заслонял едущий грузовик, и Тим не мог разглядеть, что стряслось. Он свернул на крайнюю правую полосу, обойдя симпатичную старушку в зеленом «форде». Та яростно обложила Тима, когда он ее подрезал.

– Дура, – пробормотал он. Но что случилось впереди? Все, похоже, полностью застопорилось. Он увидел пробку. Огромную. Где она кончалась, не видать.

«Может, она до развязки Голден-Стейт», – подумал он.

Ну уж нет. Тим оглянулся через плечо. Патрульных не было. Плюнув на условности, он вильнул в сторону и покатил по обочине мимо сигналящих автомобилей.

Наконец он выехал к съезду.

Справа оказалось знаменитое кладбище Форест-Лон. Не первоначальное, воспетое в песнях, но та его часть, которая расположилась на Голливудских холмах. Машин здесь скопилось великое множество. Тим повернул налево и покатил по шоссе. На его лице застыла мрачная маска беспокойства и злобы. Плохо, что День Порции Мороженого он проводит не в своей обсерватории, но такое! Он едет по прекрасному центру Бербанка, а его комета приближается к перигею.

– Так нечестно! – взвыл Хамнер в полный голос.

Пешеходы оглянулись на него, отвели глаза, но Тима это не волновало.

– Нечестно!

Воздух был наэлектризован предчувствием бури, опасности. Эйлин Хэнкок почудилось, как чьи-то призрачные пальцы ерошат ей волосы на затылке. Пока она ехала на работу, заметила: признаки всеобщего ожидания беды видны отчетливее, чем раньше. Машин на улицах мало, да и водители словно забыли правила. Они неправильно обгоняли, подрезали, реагировали на изменение обстановки слишком медленно или, наоборот, поспешно. Было много прицепов, доверху забитых домашними вещами. Эйлин это напомнило о войне: хотя, к примеру, беженцы из стран Азии или Африки никогда не тащили с собой птичьи клетки, матрасы и стереоаппаратуру.

На восточной Вентуре один из прицепов опрокинулся, заблокировав три полосы движения. Несколько автомобилей ползли мимо по обочине, но остальных обездвижила высыпавшаяся из трейлера на дорогу мебель. Пикап, тянувший прицеп, наискось перегородил скоростную полосу, а в бок ему впечатался «фольксваген».

«Слава богу, что я поехала по Голден-Стейт», – подумала Хэнкок. Ей на миг стало жаль тех, кто сегодня утром пытался попасть в Пасадину, и она прокляла прицеп и его хозяина. Машины часто притормаживали, чтобы поглазеть на очередное зрелище – в итоге, чтобы проехать сто ярдов до ответвления на Бербанк, у нее ушло добрых пять минут. Бешено промчавшись по улицам, Эйлин въехала на автостоянку, на свой участок, где на табличке была обозначена ее фамилия. (Босс, обещавший ей парковочное место, сдержал слово.) Ее охватило облегчение: патрульные куда-то запропастились.

Контора Корригана располагалась возле супермаркета и казалась обманчиво маленькой, поскольку склады размещались в переулке за зданием. Приемная была декорирована голубым нейлоном, коричневой искусственной кожей и хромом, который требовалось полировать. Эйлин верила, что у оптовых покупателей следует создавать впечатление, что они имеют дело с надежным партнером, способным выполнять взятые обязательства и одновременно обходиться без излишних роскошеств. Нельзя допускать, чтобы у клиента возникло искушение потребовать чрезмерного снижения цен.

Входная дверь была отперта.

– Привет! – воскликнула она. – Кто здесь?

– Я, – из своего кабинета вперевалку вышел Корриган.

Эйлин вдохнула запах кофе. Она давным-давно установила в офисе автоматическую систему «Сайлекс» с таймером, и последнее, что делала по вечерам перед уходом с работы – включала ее. Поэтому утреннее настроение начальника волшебным образом улучшалось; но только не сегодня.

– Почему опоздали? – грозно спросил он.

– Пробка. На восточной Вентуре авария.

– Гм.

– Тоже чувствуете, да? – произнесла она.

Корриган нахмурился, после чего глуповато улыбнулся:

– Да. Наверное. Я боялся, что вы не явитесь. У нас – никого, а на складах – три человека. По радио говорят, что большая часть служащих предпочитают прогуливать работу.

– Но и мы тоже боимся. – Эйлин прошла в свой кабинет.

Стеклянная поверхность письменного стола сияла, как зеркало. Хэнкок положила на стол диктофон, вытащила ключи… но раздумала открывать ящики и вернулась в приемную.

– Сейчас мое рабочее место здесь.

Мужчина пожал плечами и уставился в витринное окно:

– Сегодня все равно никто не придет.

– К десяти должен явиться Сабрини, – возразила Эйлин. – Сорок ванных комнат и кухонь, если мы сможем оформить их так, как он хочет, и за правильные деньги.

Корриган кивнул. Казалось, он не слушает молодую женщину.

– Что это, черт побери? – Он ткнул пальцем в окно.

По улице плелись люди, одетые в белые балахоны. Они распевали что-то религиозное и шли гуськом. Эйлин пригляделась и поняла почему: некоторые из них были скованы общей цепью. Она пожала плечами. В нескольких кварталах от них размещалась студия Диснея, а еще чуть дальше – Эн-би-си. Кинокомпании часто использовали Бербанк как съемочную площадку.

– Вероятно, пробы для «Договоримся». Репетируют. Только и всего.

– Рановато, – пробурчал Корриган.

– Тогда Дисней. Дурацкий способ зарабатывать на жизнь.

– Не вижу парней с кинокамерами, – довольно равнодушно сказал босс. Он понаблюдал еще несколько секунд. – А что говорит ваш богатый приятель? Сегодня, можно сказать, его день.

На мгновение Эйлин почувствовала себя безумно одинокой.

– Давно с ним не виделась.

Она принялась доставать папки с цветными фотографиями и раскладывать так, чтобы каждому стала ясна привлекательность дополнительно устанавливаемого оборудования: именно о такой ванной мечтают наши клиенты.

Трафик на Аламеде был очень оживленным. Тим пытался припомнить, как проехать к руслу высохшей реки к северу от Пасадины. Впереди показались крутые холмы Вердаго, которые перерезали долину Сан-Фернандо и отделяли города в предгорьях от Бербанка. Хамнер знал, что где-то там есть новое шоссе, но не представлял, как его отыскать.

– Проклятие! – заорал он.

Месяцы подготовки и ожидания своей – именно своей! – кометы… она приближалась со скоростью пятьдесят миль в секунду, а он тащится мимо студии Уолта Диснея. Какой-то частью рассудка Тим понимал, что это смешно, но сейчас ему было не до шуток.

«Может, проскочу по Аламеде и Голден-Стейт, – подумал он, – если там нет заторов, я проеду и вернусь на Вентуру. А если пробка…. буду вилять там, где можно, и плевать на штрафы… эй, что там еще?»

Это был не обычный затор на перекрестке, где машины застывают перед зелеными огнями светофоров. Нет, здесь было нечто большее.