Инсайдер - Юлия Латынина

– Работал. До вчерашнего дня.

– А вчера?

– А вчера один из моих людей обнаружил, что в мою охранную программу кто-то вламывался в пять утра и что в пять утра этот парень вчера убирал мой кабинет.

– И?

– Кто-то успел предупредить парня. Он смылся.

– Я попрошу Ашиника…

– Никто, кроме людей Ашиника, его предупредить и не мог. Забавное сочетание – секта «знающих путь» и анархосиндикалист из числа бесов, а?

– Прямо невероятно.

– Есть и еще кое-что невероятней: парень пришел из одного из поместий Киссура. И рекомендация была подписана Киссуром. Ну, в том смысле, что да, старательный работник, сено убирал отлично… Кстати, это давний знакомый Киссура.

Бемиш помолчал.

– К чему он конкретно подбирался?

– О, самый широкий спектр интересов. Но в основном он интересовался конкретными торговыми операциями фонда Veya New Age. Например, ситуацией, когда за несколько часов до объявления о приобретении совершенно неликвидного уранового рудника транснациональной MetalUranium ты покупаешь акций этого рудника на двенадцать миллионов денаров. И спустя два дня перепродаешь эти акции уже за двести миллионов. Или, например, историей с «золотым займом» и Ошином. Мне вообще кажется, что Шаваш действовал тогда слишком нагло. Вдобавок ты имел тогда неосторожность тут же назначить Ошина президентом «Эссы».

– Это анархист раскопал или ты? – полюбопытствовал Бемиш.

– Анархист. Он сидел в твоем компе с месяц, а потом полез в наши системы и засветился. Но и о космодроме он мог узнать немало занимательного.

Бемиш помолчал. О космодроме парень точно мог узнать много интересного. Бемиш сам порой полязгивал зубами, понимая, что происходило на космодроме. Веерный принцип образования экспортно-импортных фирм, существовавших ровно два месяца до срока подачи первой налоговой декларации, был еще самым невинным из того, что происходило.

Но делать было нечего – очень, очень много было нужно подарков, очень много неофициальных расходов, чтобы делать еще и официальные, и Бемиш уже давно с тоской понял, что чем больше размах хищений, тем безопаснее.

* * *

На следующий день ребята из службы безопасности вновь собрались в кабинете Бемиша.

Размер нанесенного ущерба был не мал; по-видимому, прослушивались разговоры Бемиша. Совершенно точно имелся доступ к личному компу президента Ассалаха и, соответственно, к проводкам фондов.

– По правде говоря, – признался Джайлс после окончания разговора, – меня едва ли не более факта кражи тревожит факт его сотрудничества с Киссуром. Это же непредсказуемый человек! Вот он покровительствует тебе – и тут же покровительствует тому, кто без особого раскаяния обмажет стартовую шахту пластитом!

Темные глаза хозяина Ассалаха уставились на своего зама безо всякого выражения. Джайлс никогда не мог понять, сердится бизнесмен или смеется. По части того, как скрывать эмоции, Теренс Бемиш мог бы дать сто очков вперед любому компьютеру.

– Хочешь, Дик, сделать так, чтобы Киссур не связывался с анархистами?

– Ну?

– Он ведь подавал в военную академию. Примите его.

– Это невозможно.

– Почему?

– Во-первых, этот человек начал свое знакомство с нашей техникой с угона военного самолета, который был немедленно использован по назначению. Во-вторых – Киссур дикарь. Пусть он сначала алгебре выучится.

– Вы же не командира ракетного крейсера будете из него делать. Восемь лет назад этот человек был отличным полководцем. Для него война и свобода значили одно и то же, потому что свобода была для него правом убивать. А когда три года назад государь поручил ему расправиться с сепаратистами, оказалось, что он и его люди неплохо обращаются с ракетометами.

– Ты говоришь от себя, – поинтересовался Джайлс, – или передаешь просьбу Киссура?

– От себя. Киссур скорее лопнет, чем чего-то опять у иномирцев попросит. Но я знаю, Джайлс, что он действительно бог знает что выкинет, если не будет занят делом. Взяток он брать не желает, быть комнатной собачкой при государе не умеет, все, что он умеет, – это воевать. Пришли иномирцы и разрушили его старую войну. Он попросился в академию, – но в новую войну его не пустили. Каково это человеку, который выиграл больше сражений, чем наши генералы провели маневров?

– Новая война – совсем не то, что думает Киссур.

– Вот поэтому-то для Киссура будет полезно познакомиться с ней поближе.

* * *

Через два дня Шаваш таки явился на космодром. Это был официальный визит, – Шаваш сопровождал делегацию Общего Экономического Совета, – и они все время были на виду. У второй шахты Шаваш наклонился к уху президента компании и тихо спросил:

– А где, кстати, ваш заместитель Ашиник?

– На неделю в отпуске, – сказал Бемиш.

– А, в отпуске… А в Иниссе, в местечке Гаддар, вчера, знаете ли, началось что-то вроде совещания «знающих путь». Праздник по случаю чьего-то там воскресения и рабочее заседание глав Колец.

– Ну? – сказал Бемиш.

– Эти люди очень опасны, – покачал головой Шаваш, – мы вынуждены улыбаться и говорить мировому сообществу, что люди, которые считают иномирцев бесами, не более важны, чем люди на Земле, которые сидят в психиатрических клиниках и считают себя Цезарями и Гитлерами, – но предупреждаю вас, Теренс, что даже вы не знаете, насколько они опасны.

– О чем это вы шепчетесь? – спросил один из членов комиссии.

Бемиш повернулся к соотечественнику и сказал, что они шепчутся относительно местного Даханского завода, который поставляет на стройку опорные титановые конструкции, и принялся объяснять проблемы с поставками.

Джайлс прилетел с Земли через три дня, привезя довольно пухлый пакет с микрочипами, запечатанный вакуумной лентой с таким количеством печатей, что они весили больше содержимого. Джайлс подал Бемишу пакет и запер дверь, а Бемиш задрал ноги на стол и сунул чипы в считывающее устройство.

Через час, проглядев документы, Бемиш сказал:

– Все это очень хорошо, а ты говорил с начальством о моей просьбе?

– Какой?

– О Киссуре и военной академии.

– Да. Они против.

– Почему?

Джайлс помолчал.

– Скажи, Теренс, Киссур знает, что тут строят?

– А что?

– А то, что пять лет назад, после того как Киссур сбежал с Земли, он оказался в одном из учебных лагерей Геры. И убивать по-современному его научили именно геряне.