Почему Америка и Россия не слышат друг друга? Взгляд Вашингтона на новейшую историю российско-американских отношений - Анджела Стент

По завершении саммита НАТО развернулись дебаты о его последствиях для европейской безопасности. Совсем не на такой результат рассчитывали Грузия и Украина. Впрочем, Саакашвили сделал хорошую мину при плохой игре и объявил, что это положительный результат, потому что Грузии теперь гарантировано присоединение к НАТО{447}. Однако истинный вопрос был в том, не означает ли отказ в предоставлении ПДЧ, что Саакашвили предлагается разрешить территориальные конфликты с Абхазией и Южной Осетией силовым путем – и как можно скорее, – чтобы претендовать на ПДЧ, или же это следует расценивать как приглашение России навсегда перекрыть Грузии доступ в НАТО, расчленив ее на части? Четырьмя месяцами позже непредвиденные последствия одного из самых спорных саммитов в истории НАТО зримо проявили себя на улицах южноосетинского города Цхинвали – столицы крошечного отколовшегося от Грузии анклава.

После «революции роз» отношения между Саакашвили и Путиным быстро ухудшились, поскольку грузинский президент открыто заявил о намерении вернуть в состав страны Южную Осетию и Абхазию, а также присоединиться к НАТО и Евросоюзу. Когда Буш посетил с визитом Тбилиси в мае 2005 года, он заявил, что «счастлив стоять рядом с президентом, который выказал такую силу духа, решимость и лидерство в деле свободы – сегодня Грузия суверенна и свободна, она как путеводная звезда на пути к свободе для региона и мира»{448}. А вот о чем не говорилось публично, так это что и в тот раз, и при всех последующих случаях Буш в открытую предостерегал Саакашвили не поддаваться на российские провокации и не пытаться вернуть силой отколовшиеся регионы. Он давал понять, что если Саакашвили все же поддастся на провокацию, США не придут на помощь Грузии{449}.

У России вызывали раздражение похвалы Буша в адрес Саакашвили и тот факт, что контингент грузинских войск принимает участие в боевых действиях в Ираке и Афганистане{450}. В 2006 году после инцидента с громким публичным выдворением из Грузии четырех российских разведчиков (грузинская сторона не захотела решать проблему кулуарно, как это обычно делается) Россия объявила бойкот грузинским винам и минеральной воде. В стране начали подогревать антигрузинские настроения и высылать трудовых мигрантов грузинского происхождения. Российские власти прекрасно понимали, какой у Саакашвили взрывной темперамент и что его можно спровоцировать, распространяя истории о его психической неустойчивости. Москва тем временем ускорила выдачу российских паспортов жителям Абхазии и Южной Осетии. Обличительные речи с обеих сторон сопровождались быстрым наращиванием военных сил.

На фоне эскалации напряженности между Россией и Грузией обе страны провели серию военных учений, которые растянулись до июля 2008 года. В рамках американской программы «Научи и оснасти» в Грузии присутствовали сотня военных советников, которым была поставлена задача обучать грузинских военнослужащих борьбе с терроризмом и подтянуть их подготовку, чтобы они могли воевать в Ираке и Афганистане. В середине июля 2008 года под Тбилиси проводились военные учения под руководством американских советников. В учениях был задействован военный контингент численностью в 1700 военнослужащих из Грузии, США, Армении, Азербайджана и Украины. Одновременно и Россия развернула масштабные военные учения в Северо-Кавказском военном округе на границе с Грузией.

В преддверии войны еще резче зазвучала российская риторика о том, что Южная Осетия и Абхазия вправе отделиться от Грузии, если опираться на косовский прецедент. Россия наращивала дислоцированный в Южной Осетии контингент российских миротворческих сил. Саакашвили же, придя к власти, существенно увеличил военные расходы и активно закупал вооружения за границей. Так, 20 апреля российский истребитель МиГ-29 сбил грузинский беспилотный самолет-разведчик израильского производства, который вел наблюдение за территорией Абхазии. Сразу вслед за инцидентом Москва пригрозила, что если Тбилиси откроет военные действия против Абхазии, в ответ «будут задействованы военные средства»{451}. Грузинские власти вплоть до последнего момента оставались в уверенности, что самая напряженная ситуация – именно в Абхазии, а не в Южной Осетии.

За несколько недель до начала вооруженного конфликта российские власти стали требовать от Грузии подписания обязывающего документа о неприменении силы в качестве необходимого предварительного условия деэскалации кризиса{452}. Госсекретарь США Кондолиза Райс и министр иностранных дел Германии Штайнмайер разработали план, в рамках которого конфликтующие стороны обязывались не применять силу, и 10 июля Райс отправилась в Тбилиси, чтобы заручиться согласием Саакашвили. «По натуре он гордец и склонен к импульсивности, – позже напишет Райс, – мы очень опасались, что он не устоит, если Москва будет провоцировать его, и применит силу». Саакашвили отказался подписывать соглашение. Перед отъездом Райс без околичностей предостерегла Саакашвили: «Господин президент, что бы вы ни предпринимали, не позволяйте Москве спровоцировать вас – знайте, никто не придет вам на помощь и вы проиграете»{453}.

Представители администрации Буша раз за разом посылали Саакашвили один и тот же сигнал: мы поддерживаем евроатлантические устремления Грузии, но не поддерживаем применение силы с целью восстановить территориальную целостность страны. И все же как в рядах самой администрации, так и вообще в американской элите находились люди, восхищавшиеся Саакашвили и подначивавшие его решительно противостоять давлению Москвы, подчеркивая, что США не дадут его в обиду. Главный вопрос тут был в толковании. Какие именно выводы сделал для себя Саакашвили, слушая разных представителей Вашингтона? Понял ли он, что администрация Буша ни в коем случае не поддержит его в войне против России? Рональд Асмус, еще один ярый сторонник Саакашвили, настаивает, что администрация Буша не сумела реализовать действенную стратегию упреждения: «Чего не хватало – это четкого и однозначного послания Москве, что любые военные действия против Грузии приведут к серьезным последствиям для отношений между США и Россией»{454}.

На протяжении нескольких месяцев Россия и Грузия неоднократно прибегали к провокациям друг против друга. В ночь на 8 августа 2008 года Грузия произвела по столице Южной Осетии Цхинвали «массированный артиллерийский обстрел», повлекший жертвы среди осетин и защищавших их российских миротворцев{455}. 8 августа российские войска вошли на территорию Грузии через 3,7-километровый Рокский туннель, соединяющий Северную и Южную Осетию. Боевые действия быстро охватили и другие районы Грузии. В следующие дни в Грузию вступил российской военный контингент численностью в 40 тысяч человек. Одновременно Грузия стала мишенью масштабной скоординированной кибератаки, которая вывела из строя веб-сайты ведущих государственных ведомств и финансовых институтов страны и затруднила грузинской стороне руководство военными действиями. Несмотря на наличие устаревшей боевой техники (в частности, у российских войск не было систем глобального позиционирования) и примитивные средства коммуникации (известно, что российские офицеры использовали для контактов сотовые телефоны), превосходящая по численности российская армия подавила сопротивление грузинских ВС. В какой-то момент казалось, что российская армия вот-вот захватит Тбилиси и свергнет режим Саакашвили. 12 августа, когда потери достигли 850 человек[46], а число беженцев перевалило за сто тысяч, было объявлено о прекращении огня{456}. 16 августа в телевизионном эфире были показаны кадры, где вконец растерянный Саакашвили нервно жует свой галстук{457}. 25 августа Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Два «замороженных» конфликта разморозились. Пятидневная война закончилась, население Грузии и сепаратистских анклавов понесло многочисленные потери, были уничтожены множество жилых домов и объектов инфраструктуры. Таким был ответ Москвы на приглашение к евроатлантической интеграции, которое сделали ее соседям Соединенные Штаты и Европа.