ПИРАТЫ ЧЕРНОГО МОРЯ. Залив сокровищ - Владлен Авинда

– Прощайте грозные горы и мрачное море! Кажется, настала моя кончина! – судорожно зашептал обессиленный моряк. Капитан не хотел покидать земной мир, но бороться уже не мог. Раньше он думал, что не боится смерти, возможно, это был фарс, а теперь конец неизбежен. Трагедия наступала, и он увидел двойную кипарисную аллею – дорогу на кладбище. И чёрное солнце висело мертвым потушенным огнивом, где небо было совсем иное. Мрак покрывал и укутал мир в глухую пелену.

– Ты можешь молвить последнюю просьбу! – неожиданно заговорил Змей.

– Кто ты?

– Змей Вечности и Мудрости.

– Сколько у меня осталось время до кончины?

– Ночь.

– Тогда хочу летающим странником обойти крымскую землю?

– Ты любишь Родину?

– Я хочу остаться в чарах красок, аромата и света полуденного края.

– Твоя душа сохранит очарование полуострова.

– В душе останутся грёзы и восторги, а мне великая радость прощания нужна, чтобы наполнить сердце в последний раз.

– Это минутное обольщение.

– Но сердце – сокровищница, оно отзывчивее и богаче всех мудростей. Ведь в нём живёт Любовь, а, значит, и Жизнь на земле!

– Мне дороже Разум!

– А я люблю Юлиану и ещё – Митридата!

– А Крым?

– В нём моя жизнь и все человеческие чувства!

– Ты – неугомонный мечтатель и думаешь, что мгновение усладит тебя, хотя это тоже Время!

– Юра, держись и не сдавайся! Свет моей Любви отодвинет Смерть! – вдруг раздался задыхающийся голос Юлианы, оказавшейся рядом с голыми израненными ногами. Она бежала всю ночь, чтобы спасти своего героя. Она вырвала причальный конец лодки из онемевших зубов Змея, тонувшего во мгле.

А небо расцветало утренней нежностью и свежестью. Всеобъемлющая Красота вливалась живым потоком в сердце проснувшегося капитана.

Ему бы вздохнуть и порадоваться, а он оказался в окружение пиратских легких челнов бородатых тавров. Они готовились атаковать торговое судно, шедшее из Херсонеса в Феодосию, но не сумели веслами поспорить с парусами триремы и безнадёжно отстали, но на счастье увидели сонный каяк, качавшийся у каменного острова. И, в миг, оказались рядом, радуясь непонятной и незнакомой добычи. С удивлённым любопытством они в упор вперились взглядами в яркое чудо двадцать первого века, сидящего в странном пластиковом челне, а не вырубленным из дерева. На всякий случай лучники держали наготове луки со стрелами, нацелившись на Неведомого гребца.

Фантик понял, что сейчас ему будет трудно отвертеться от опасного приключения. Тогда решил поступить, как со Змеем, закурил утреннюю трубку. Но тавры тоже достали свои носогрейки и задымили пуще, чем капитан. Дым пахучий и тягучий поплыл над «Дикой Козой», выпрыгнувшей в море. Но лучники не спускали настороженных глаз с лихого моряка.

– Светлейший царь Митридат, помоги мне и отведи беду, ведь понтийские пираты в твоей власти? – обратился капитан к небу, пытаясь вызвать дух властителя Понта, витающего над Боспорским государством.

– Сражайся сам, герой, ведь пираты получили моё покровительство в борьбе с Римом и я не могу изменить данному им слову о защите! – виновато откликнулся Митридат.

– Но у меня нет оружия? – заволновался капитан.

– А где твой ум и смекалка?

– Мы – мирные люди.

– Не верю!

– Ты прав, Великий Митридат, войны постоянно полыхают на земле.

– Дерзай, потомок!

– Постараюсь.

– Посмотрим на героя.

– Сейчас тавры захлебнуться в дыму и тьме! – пообещал Фантик, доставая из лодки киношный дымовой патрон, не один, а целых пять. Он мгновенно зажигалкой поджёг свои «боевые снаряды». Густой и разноцветный дым непроницаемыми клубами окутал мир, а каяк капитана уже летел по заранее намеченному маршруту, мимо обезумевших и перепуганных пиратов.

– Да здравствует сладкое слово свобода, завоеванная в борьбе, когда один мирный гражданин выступает против двадцати вооружённых воинов! -

– Я был уверен в тебе, потомок! – раздался громхвала с неба.

– Я горжусь тобой, Юрка, мой отчаянный воин! – плескался голос Юлианы над морской водой.

* * *

…Вторая половина У1 века до нашей эры и первые корабли переселенцев-эллинов, выходцев из Милета, достигли обширной бухты и были потрясены богатством открытого края. Здесь они и обосновались, получив дар олимпийских богов, и назвали заложенный город – Феодосия, что в переводе с греческого означает «богом данная».

Феодосия – зелёный венок и цветущий букет в обрамление золотого крепостного пояса приютила большую гавань, где, спрятавшись от штормов, пиратов, сражений стояло множество торговых судов, пришедших за дарами Боспорского царства. Вывозили всё лучшее – зерно, солёную рыбу, мёд, воск, выделанные шкуры, соль.

В овале города почудился моряку образ богини Афродиты, родившейся из морской пены и ставшей покровительницей морей (Понтия) и мореплавателей (Навархида). Храмы статуи её, морем рождённой, возводились «около самой пристани, где обыкновенно останавливаются корабли».

Вот она, лёгкая и прозрачная, стелется облаком над блистающим градом, проливая чистые слёзы своего предназначения, – олицетворять производительные силы природы, её плодородие и возрождение. От неё зависели урожаи полей, садов и количество пасущихся стад. Поклонялись Афродите за её покровительство любви, свадьбы, браку, деторождению. Почитали Богиню, связанную со стихиями Земли и Неба (дочь Урана), но и с таинственным для человека подземным миром.

В синем хитоне и зелёном венке она поёт и плывёт над городом красоты, где плещутся волны и солнце горит над стенами древними. Женское изящество и живые очертанья Богини Афродиты в лике Феодосии. И благоуханье осеннего плодородия вилось сладким ароматом над старинными улицами с проросшими античными сказами и легендами.

Чуден и прекрасен лик Богини, как палитра Феодосии, воплощённая в божественный дар. И видит приплывший моряк воздушный портрет любимой Юлианы, так удивительной схожий с Богиней Афродитой. И сердце забилось счастливо и гордо, ведь она была всегда где-то рядом, совсем близко, хотя и в облаках…

В Феодосийском заливе Фантик срезал дугу и по прямой выгреб к плоскому мысу Чауда, всего за несколько упорных часов. Одинокий маяк стоял на самой высокой точке берегового уступа. Подводные и надводные камни россыпью встали на пути. Но гребец умело обходил естественные препятствия. Линия земли отступила вглубь, к северу. Монотонность гребков уже вошло в привычку и не вызывало неудобства, так что Фантик успевал созерцать проплывающий мрачный и опасный берег.

Где-то здесь у устья озера в античную эпоху было расположено селение Казек. О нем упоминает «Перипл» Флавия Арриана «От Киммерика до деревни Казека, лежащей у моря, 180 стадиев». Всё, больше ничего не знаем о нём.