Шаги в темноте. Убийство Адама Пенхаллоу - Джорджетт Хейер

Когда Рубен вошел, Рэймонд Пенхаллоу стоял у камина и читал письмо. Это был крепкий темноволосый мужчина тридцати девяти лет с суровым выражением лица и волевым подбородком человека, не склонного к шуткам. Он прекрасно ездил верхом, не чуждался физической работы и имел практический склад ума, позволявший отлично управляться с хозяйством. Всем было ясно, что, когда старик Пенхаллоу окончательно сдаст под натиском недугов, Рэймонд наведет в Тревеллине свои порядки, и они вряд ли придутся по вкусу здешним обитателям, привыкшим кормиться за счет безрассудной щедрости хозяина. Однако обремененному долгами поместью это наверняка пойдет на пользу. Формально Рэймонд уже несколько лет управлял поместьем, однако на деле был всего лишь бесплатным надсмотрщиком у отца и полностью зависел от его сумасбродств. Старик Пенхаллоу скрепя сердце признавал организаторские таланты старшего сына, но ненавидел его практичность, считая недостойной мелочностью умение считать деньги. По-королевски пренебрегая непомерными расходами на содержание всей этой оравы, он с беспечной, но деспотичной щедростью средневекового феодала старался собрать под своей крышей как можно больше родственников, чтобы повелевать ими.

Рубен поставил поднос на огромный буфет красного дерева, занимавший всю стену столовой, и стал неторопливо расставлять на столе посуду. Его нисколько не смущало, что три серебряных блюда почернели, а одна из тарелок отличалась от других рисунком. Он хладнокровно заявил, что она из другого сервиза, потому что этот слегка побился. Рэймонд не удостоил Рубена ответом, и тот продолжил сервировку, поставив на стол редкой красоты кофейник времен королевы Анны и оттенив его никелированным молочником и заварочным чайником из вустерского фарфора.

– Хозяин сегодня плохо спал, – сообщил Рубен.

Рэймонд пожал плечами.

– Он четыре раза звал Марту, – продолжил Рубен, накрывая заварочный чайник выцветшим атласным чехлом. – В общем, ничего страшного, просто подагра. Сейчас ему лучше.

Это сообщение вызвало не больше интереса, чем предыдущее. Потерев о рукав георгианскую серебряную ложку, Рубен добавил:

– Он получил письмо от Обри. Тот опять в долгах. Хорошенькая новость для хозяина.

Пренебрежительный тон, с которым это было сказано, нисколько не возмутил Рэймонда, но сама новость заставила его нахмуриться. Он поднял голову.

– Я думал, вы обрадуетесь, – произнес дворецкий, и в его взгляде мелькнуло злорадство.

– Больно много себе позволяешь! – бросил Рэймонд, садясь во главе стола.

Рубен усмехнулся. Сняв крышку с блюда, он сгреб на тарелку несколько сардин и со стуком поставил ее перед Рэймондом.

– Да вы не волнуйтесь, – проговорил он. – Хозяин сказал, что Обри не выудит из него ни фартинга. – Подвинув Рэймонду корзиночку с тостами, он приготовился уходить. – Не успеем оглянуться, как парень окажется здесь. Вот тогда с него снимут стружку!

Рэймонд саркастически рассмеялся. Освободившись от бремени новостей, Рубен удалился, а в столовую вошла вернувшаяся из сада Клара Гастингс.

При беглом взгляде возраст Клары трудно поддавался определению. На самом деле ей было шестьдесят три, и хотя ее обветренное лицо избороздили морщины, в растрепанных кудрях почти не было седины, а тело сохранило юношескую гибкость. Она была высокой, угловатой и лучше всего смотрелась в седле. Сильные костистые руки вечно были в земле – Клара с увлечением копалась в саду, обычно пренебрегая перчатками. Ее не по моде длинные юбки были вытянуты по краям, и она постоянно цепляла каблуками отпоровшуюся подпушку. Когда та отрывалась, Клара кое-как подшивала ее, используя первые попавшиеся нитки. Она не жалела денег на лошадей и свои посадки, однако в одежде была до неприличия экономна. Месяцами следила, как снижается цена на какую-нибудь шляпку в самом дешевом магазине Лискерда, и наконец с торжеством покупала ее за несколько шиллингов на окончательной распродаже в конце года. Выйдя замуж в двадцать два года, Клара отправилась в свадебное путешествие в новом котиковом манто. В свои шестьдесят три она продолжала его носить, хотя оно порыжело от времени и местами вытерлось до самой кожи. Ни ее сына Клиффорда, адвоката, имевшего практику в Лискерде, ни членов семейства Пенхаллоу не волновал ее плачевный внешний вид. Однако потрепанные наряды Клары страшно раздражали ее невестку Розамунду и приводили в негодование жену Пенхаллоу Фейт. Порой и Вивьен, оторвавшись от более важных забот, позволяла себе едкие замечания в ее адрес.

Этим утром Клара была в широкой засаленной юбке и бесформенной шерстяной кофте на пуговицах, свалявшейся и выцветшей от многократных стирок. Под ней виднелась полосатая фланелевая блузка, похожая на мужскую рубашку. Картину завершали потрескавшиеся туфли, чулки разного оттенка и целая коллекция золотых цепочек, брошек с топазами и старомодных колец. На голове возвышалось причудливое сооружение, из-под которого выбивались шальные пряди с висящими на них шпильками. Сев напротив Рэймонда, Клара заявила, что ее серый жеребец потерял подкову.

– У меня сейчас все люди заняты, – произнес Рэймонд. – Ублюдок Джимми отведет его на кузницу.

Никак не отреагировав на это замечание, Клара налила ему кофе, а себе – чаю. Потом она пошла к буфету и через минуту вернулась с тарелкой, на которой лежали сосиска, яичница и несколько ломтиков бекона. Рэймонд, изучавший листок с цифрами, даже головы не поднял.

– Ночью отец опять буянил, – сообщила Клара.

– Рубен мне сказал. Он четыре раза поднимал Марту с постели.

– Подагра?

– Не знаю. Получил письмо от Обри.

Клара помешала ложечкой чай.

– Кажется, я слышала, как он кричал. Обри опять наделал долгов?

– Да. Я нисколько не удивлюсь. Чертов мот!

– Отец не успокоится, пока не вернет его домой. Странный молодой человек. Я ничего не понимаю в его заумной писанине. Но вряд ли он захочет вернуться.

– Можно подумать, что я этого хочу. Хватит и Юджина, тот целый день валяется на диване и воображает себя больным.

– Но отец хочет, чтобы он жил здесь.

– Будь я проклят, если знаю почему.

– Он очень забавный мальчик.

Рэймонд не нашелся что ответить, и разговор прекратился. Тяжелые шаги на лестнице и громкий свист возвестили о приближении одного из близнецов. Это был Конрад, младший, – приятный молодой брюнет с орлиным профилем, как и все в его семье. Он был выше Рэймонда, но такого же крепкого сложения. Конрад не обладал умом Обри, который был старше его на три года, но все же голова у него работала лучше, чем у брата-близнеца, и после долгих лет учения он сумел сдать экзамены и получить профессию агента по продаже земельных участков. Отец купил ему долю в солидной местной фирме, и Конрада можно было считать устроенным, если только старшие партнеры не выведут его из дела, поскольку он под любым предлогом уклонялся от работы и не появлялся в конторе.

Войдя в столовую, Конрад захлопнул за собой дверь и, поздоровавшись с теткой, подошел к буфету и стал щедро наполнять тарелку.