Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов

Катерина. Все знали, что она и Витька любили друг друга, и собирались пожениться. Узнав, что его ранило, она, не помня себя, со всех ног помчалась к медчасти, боясь подумать о самом страшном.

Один из лётчиков, стоявших на крыльце, поймал ее на лету, и молча сгрёб в охапку, не давая ей прорваться в лазарет. Она, осознав, что видимо, самое страшное уже случилось, вдруг тихонечко завыла и стала бессильно оседать на землю.

Агния выдохнула, молча взялась за ручку двери и решительно шагнула в дом.

Доктор умывал руки, одна из медсестёр, Ольга, капая крупными слёзами в таз с водой, сливала ему на руки из кувшина, вторая, Елизавета уже закрывала Витьке лицо простынёй. Агния молча подошла к изголовью, мягким движением отстранила Лизу и откинула простыню с лица Витьки. Он лежал с закрытыми глазами, с мертвенно бледным лицом. Ольга обернулась, кувшин в её руке дрогнул:

– Ты что? Ты куда? Зачем?– возмутилась она. – Николай Филлипович, что же это такое делается? А ну-ка, кто вас сюда пустил?! Здесь операционная! – не на шутку всполошилась она.

– Подожди-ка, – остановил её военврач, придерживая рукой, – обожди малость, не трогай её. Она, похоже, знает, что делает.

Агния, не обращая ни на кого внимания, глубоко вздохнула, и положила свои ладошки на лоб умершего парня. Закрыла глаза. И присутствующим вдруг показалось, что кожа на её лице и руках вдруг стала полупрозрачной, обозначился тонкий рисунок кровеносных сосудов. Все, замерев, смотрели на то, что разворачивалось перед их взорами. На несколько секунд кожа на её руках засветилась призрачным мягким светом, потом опять приобрела свой прежний вид, исчез рисунок капилляров под её кожей.

Простынь на груди парня стала равномерно вздыматься и опадать – он задышал, кожа на лице порозовела, он вдруг закашлялся, и открыл глаза. Комсомолка Ольга Камышина вдруг истово перекрестилась, а Лизка бросилась к раненому, доктор, механически вытирая уже сухие руки полотенцем, медленно подошёл к столу, на котором лежал Витька. Агния уже отняла руки от его головы, и стояла рядом, сглатывая, истекая липким потом, и тяжело дыша. Она выглядела как человек, только что через силу поднявший неподъёмную тяжесть… Черты лица её заострились, под глазами моментально образовались тёмные круги, руки заметно дрожали…

Доктор подошёл к ней вплотную, посмотрел на неё поверх очков и изрёк:

– М-да…… верю. Значит, барышня, вы и это тоже можете делать…

Агния кивнула, опустила руки, и пошатываясь, молча пошла к двери.

– Это что же такое было, а? Николай Филлипович? – ошалело спросила Ольга.

– Ангел, – коротко ответил доктор. И тут же пояснил: – ангел во плоти. Человека с того света вытащил. Уже мёртвого. Лицезреть такое могут только единицы. Никому не говорите об увиденном. Молчок, понятно?!

Медсёстры испуганно закивали.

Пошатываясь, Агния вышла из двери и буквально упала в руки Андрея.

– Что с тобой? – всполошился он.

– Ничего, просто устала, – она обвела глазами присутствующих. Все, кроме Андрея, недоумённо смотрели на неё.

Андрей беспокойно и вопросительно смотрел на неё, пугаясь переменам в её внешнем облике. Она ему слабо улыбнулась, и молча кивнула.

– Жив?! – не в силах поверить, переспросил он. Она, не в силах говорить, в ответ ещё раз кивнула.

– Мужики! – заорал он, – мужики! Катька! Живой твой Витька! Живо-о-ой!!!

Он подхватил Агнию на руки и закружил её от избытка чувств. Все, кто был на крыльце, грохоча сапогами, и увлекая за собой одуревшую от счастья Катерину, ринулись в медчасть.

– Ох, отпусти ты меня, Андрюшенька! – взмолилась девушка. – Сил нет, как устала.

– Нет, я тебя на руках понесу! – он, не спуская её с рук, широко зашагал по направлению к их дому. А за их спиной через пять секунд раздался отборный и виртуозный мат доктора, изгоняющего из медчасти ворвавшихся туда нежданных посетителей.

***

Уже вечером, Андрей тихонько спросил у ангела, неподвижно лежащего рядом с ним:

– Агнюш, скажи, как ты смогла это сделать?

– Кровь, Андрюшенька, кровь. Он потерял два литра крови…

– И что ты сделала?

– Я дала ему кровь, те недостающие два литра, – она тяжело вздохнула.

– Как же ты это сделала?

– Как сделала… – она снова тяжело-тяжело вздохнула, – сотворила, прямо в нём. И перезапустила сердце.

– А как ты это делаешь?! И, кроме того, ты же говорила… что бумажку, пуговицу, конфету можешь сотворить, и ничего тяжёлого, а тут… два литра крови!

– Его сердцу я просто приказала: бейся! А два литра крови… Андрюша, я ведь не из воздуха творю. Это же всё материальные вещи – я их из себя творю, из своего собственного тела. Моё тело – это донор.

– До… ккак… как… из… тела?! – он аж поперхнулся.

– А так. Просто перекачиваю материю. Закон сохранения энергии в школе на уроках физики учил? До этого ещё в 1748 году Михайло Ломоносов додумался, и она процитировала: – «сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте».

– Так выходит… выходит… ты дала ему два литра крови, и эти два килограмма ты отобрала у своего тела?! – жуткая догадка осенила Андрея.

Она молча кивнула ему в темноте, с трудом справляясь со слабостью.

– Получается, что ты… ты… саму себя отдаёшь!! Так вот почему только лёгкие вещи!!

– Слушайте, голуби, хватит уже там шептаться! – послышался из-за печки сердитый и сонный Шуркин голос, – дайте поспать уже! Никакого спокою от вас нет, ни днём, ни ночью! Хватит! Спите уже!

В другой ситуации со стороны Андрея и Агнии послышался бы взрыв хохота, но сейчас ангелу было не до смеха, а Андрею – тем более.

– Ты вот что,– он вплотную приблизил своё лицо к лицу ангела, попутно отметив про себя, что сегодня ночью оно почти не светится, – завтра утром во время завтрака ешь за двоих, понятно?! Тебе растраченную силу надо восстанавливать. А то клюёшь, как цыплёнок, вечно за тебя доедать приходиться… Договорились?!

– Ладно, я поняла. Буду пихать в себя через силу.

Через полминуты вымотавшийся маленький ангел забылся в тяжёлом сне, а Андрей никак не мог уснуть. Из-за печки уже давно раздавался храп Шурки с простуженным носом, а он всё думал и думал про то, что насколько же надо быть самоотверженной и отчаянной натурой, какое чистое и отважное сердце надо иметь, чтобы вот так, взять и отдать часть себя, чтобы спасти совершенно чужого ей человека… И на что она готова пойти ради него?

Эх, если бы он знал, на ЧТО она действительно была готова пойти ради него!

И случиться это должно было очень скоро,