Книжная жизнь Нины Хилл - Эбби Ваксман

«Дорогая Нина!

Начинаю письмо с классической фразы: если ты это читаешь, значит, я уже умер».

При виде такого штампа Нина скорчила гримасу, но продолжила читать.

«Наверное, моя смерть не слишком тебя волнует, ведь ты даже не знала о моем существовании до того, как я перестал существовать. Я часто хотел связаться с тобой, приходил посмотреть, как тебя забирают после школы, потому что желал убедиться, что ты счастлива. Твоя мама была права, когда велела мне держаться от тебя подальше: оглядываясь назад, я больше всего сожалею о том, что причинил боль своим детям, но ты, по крайней мере, была от этого избавлена. И все же я любил тебя, пусть даже маниакальной любовью на расстоянии».

Нина выглянула в окно. Было бы здорово знать голос отца, чтобы озвучивать письмо у себя в голове, но она не знала, поэтому решила представлять, что машина разговаривает с ней голосом Уильяма Дэниелса. Начался дождь, что было нетипично для этого времени года и прекрасно подходило моменту.

«В любом случае я оставляю тебе машину и счет в банке. Твоя мама отказалась брать у меня деньги, поэтому я откладывал их для тебя. Сто долларов за каждую неделю твоей жизни плюс проценты, и в результате получился отличный пример чуда, которое может сотворить компаундинг. Потрать на что-нибудь прикольное. Если захочешь продать машину, пожалуйста, предложи сначала Молтресу: он ее обожает. Не ведись на его грубоватые манеры. Он хороший человек и просто душка. Я не предлагаю выходить за него замуж, но он предложит тебе честную цену.

И вот еще что, Нина. Мне кажется, мы с тобой очень похожи. Я знаю, что ты любишь читать, даже сильнее, чем я, и проводить время в одиночестве. (Да, я немного следил за тобой в соцсетях, когда ты стала старше. Ты ничего с этим не поделаешь теперь, когда я умер. Извини). Но я совершал в жизни ошибки и хочу дать тебе совет».

Боже, все, как и говорила Бекки. Начались заветы из могилы.

«Я рос тревожным ребенком, родители меня не любили. Отец хотел большого бойкого сына, мать – чтобы отец был счастлив. Я очень рано научился скрывать эмоции, у меня это хорошо получалось. В школе я ходил, опустив голову, ни с кем не встречался взглядом, учился на отлично и после уроков убегал домой делать домашнее задание и читать. Так же вел себя и в колледже. С тех времен у меня не осталось ни единого друга, и я так плохо знал своих родителей, что, когда они умерли, даже не мог сочинить похоронную речь, пришлось попросить соседа.

В конце концов я открыл для себя алкоголь, и какое-то время он помогал, пока не перестал. Он уж точно помог мне добиться моей основной цели – любой ценой избежать неприятных эмоций. Сложные чувства? Напейся и забудь. Болезненные отношения? Напейся и уходи. Дети, которым ты нужен или чьим матерям ты нужен? Напейся, уходи и притворись, что это для их же блага. Я был неудачником, Нина, о чем тебе наверняка рассказали брат с сестрами.

Когда умерла мать Арчи, Рози, моя жизнь совсем развалилась. Внешне все было замечательно. Моя компания процветала, банковский счет пух от денег, у меня были красивые подружки и шикарные авто, но ничто из этого меня не радовало. Я напивался, чтобы заснуть, и надеялся, что мне ничего не приснится.

Потом мне повезло: в руины моей жизни вошла Элиза и спасла меня. Помогла мне бросить пить, записаться к психотерапевту, начать все с чистого листа. В ней что-то было, огромный резервуар спокойствия и уверенности, за которые я мог цепляться. Впервые в жизни мне можно было просто быть собой. Но она уже никак не могла исправить то дерьмо, что я оставил после себя, и скажу честно: уйти было гораздо проще, чем вернуться и попытаться искупить вину. Я видел, сколько вреда нанес, но сказал себе, что все равно слишком поздно. Правда в том, что я боялся своих детей, их обид, поэтому спрятался на другом конце города.

Я не прошу перестать наслаждаться одиночеством: в одиночестве много хорошего. Но если ты отстраняешься от людей, потому что боишься их, сопротивляйся этому страху. Доверь людям свою правду и смело скажи им, что ты вовсе не смелая.

И напоследок: береги семью, которая тебе неожиданно досталась, они мой настоящий подарок тебе. А ты, дорогая Нина, мой подарок им».

И подпись:

«С любовью, папа».

Черт, – подумала Нина. – Наверное, я не закрыла окно, у меня по лицу течет дождь.

Лидия жила в Санта-Монике, что при обычных обстоятельствах уже само по себе было достаточно веской причиной, чтобы ее избегать. Однако сейчас у Нины появилась миссия, поэтому на следующий день она второй раз за неделю пересекла шоссе 405 и медленно проползла по Олимпийскому бульвару.

Санта-Моника – отдельный город, хотя между ними с Лос-Анджелесом нет границы и они плавно переходят друг в друга. Здесь даже погода своя. Туманнее, прохладнее, такая, знаете, более морская. У Санта-Моники есть ярые почитатели, питающие к восточной части Лос-Анджелеса то же презрение, с которым Нина относилась к западной. Поскольку в большинстве своем они были богаче, более категоричны в своих суждениях и ни о чем другом не думали, кроме мета и промываний кишечника, Нину не заботило их мнение.

Лидия жила на 16-й улице, в славном спальном районе, который наверняка выбрала, чтобы положить конец миру и спокойствию соседей. Нина собиралась бросить послание в щель для писем и немедленно удалиться, но едва она приблизилась к двери, как та открылась и Лидия предстала на пороге.

– Ты пришла меня убить?

Нина остановилась на середине дорожки. У этой дамочки точно были не все дома, но она не могла не восхищаться тем, как хладнокровно та вышла навстречу потенциальной смерти.

– Да, Лидия, – ответила она. – Я убью тебя этим смертельно опасным конвертом, а потом попирую твоими внутренностями.

– Бумага на самом деле очень крепкий материал, если ее правильно сложить.

– Я в курсе. Есть такая штука, как углеродная бумага, она прочнее стали.

Лидия прищурилась, глядя на Нину:

– Откуда ты знаешь?

– Я умею читать, – Нина подняла письмо. – Но это всего лишь обычный конверт, он не отравлен, и в нем нет взрывчатки. Я нашла его в машине, которую мне оставил твой дед, и оно адресовано тебе, – она пожала плечами. – Я всего лишь посыльный, так что, пожалуйста, не стреляй в меня.

На пороге рядом с Лидией появился кот. Решив позлить хозяйку, он вышел поприветствовать гостью. Это был очень дружелюбный кот, похожий на леопарда.

– Бенгалец? – спросила Нина, нагибаясь, чтобы погладить его по голове.

– Да, – ответила Лидия, наблюдая от двери.

Коту надоело, что его гладят, поэтому он сел у ног Нины и стал умываться.

– Как его зовут?

– Евклид.

– Создатель геометрии?