Библиотека географа - Джон Фасман

— Смейся сколько хочешь, Здоровяк, но когда нам стукнет пятьдесят и я приду навестить тебя в госпиталь, ты вспомнишь мои слова о необходимости правильного питания.

Джадид подтащил к своему столу свободный стул и кивком предложил мне располагаться.

— Не обращайте на него внимания. Он ворчит, потому что еще не съел свою ежедневную порцию водорослей.

Элегантно одетый парень улыбнулся и поднял средний палец правой руки.

— Меня зовут Сэл Гомес. — Он произнес свою фамилию в один слог, подошел ко мне и протянул руку. — Обычно Джо работает со мной в паре, если не изображает из себя Майка Тайсона, нокаутируя приятелей мэра. Кстати сказать, это я помогал ему разбираться с делом вашего мертвого эстонца.

— Я Пол Томм. Большое вам спасибо за помощь.

— Не стоит благодарности. Я готов на все, чтобы только Джадид не доставал меня.

— Между прочим, Пол выпускник твоего любимого университета, — сказал Джо.

Гомес кисло улыбнулся и махнул рукой, словно отметая слова приятеля.

— Вам не нравится Уикенден? — спросил я.

— Я ничего не имею против ребят из Уикендена, если они держат себя в рамках. — Гомес повернулся и посмотрел на меня с высоты своего роста. — Где вы жили, когда были студентом?

— В Сен-Клер-пойнт. На Гано-стрит.

— Известное место. Часто устраивали там вечеринки?

— Ни разу.

— Неплохо. А мусор выносили?

— А как же? Дважды в неделю.

— Вы пользовались при этом мусорными ящиками или просто вываливали все на улицу?

— Как раз мусорные ящики я очень любил.

— И того лучше. Похоже, вы прямо-таки идеальный, с нашей точки зрения, жилец. У кого вы снимали квартиру?

— У Стива Терзидьяна.

— Я знаю Стива, — сухо улыбнулся Гомес. — Он скупает дома у живущих по соседству стариков и сдает их в аренду студентам или другим, скажем так, менее законопослушным субъектам. У вас в доме бывали случаи воровства?

— Нет, ни одного.

— А в домах ваших соседей или приятелей, проживавших в нижнем городе?

— Что-то такое имело место. Помнится, квартиру моей подружки взламывали пару раз. Унесли телевизор и стереоустановку. А у одного моего приятеля угнали машину прямо с парковки перед домом.

— Кто-нибудь из них арендовал жилье у Стива?

— Не знаю. Думаю, не арендовал.

— Я тоже так думаю. Удивительно, до чего везет этому Стиву, особенно если принять во внимание нередкие случаи воровства в нижнем городе. Позвольте полюбопытствовать, сколько он с вас брал?

— Мы снимали дом втроем, и каждый платил по триста долларов в месяц.

Гомес с шумом втянул носом воздух.

— О'кей. Будем надеяться, что вы в плохих парнях не числились, не так ли?

Я не имел представления, о чем он говорит, но счел за лучшее согласиться.

— Совершенно верно.

— Хорошо, коли так. Послушайте, я лично ничего против вас не имею и против ваших друзей, возможно, тоже. Но я родился и вырос в этом самом квартале Сен-Клер-пойнт и должен вам заметить, что студенты, арендовавшие там жилье, не уважали своих соседей и способствовали росту цен на жилплощадь и все виды товаров. Только не принимайте этого на свой счет.

— Меня не так уж легко обидеть. Кроме того, я хорошо относился к соседям. И мне нравилось жить в этом районе.

— Это место нельзя не полюбить, верно? Розовые, с темно-красной отделкой домики, речку, зеленые парки, танцевальные площадки и футбольные поля… Кто сейчас там только не живет! Я тоже купил домик — у самой воды — на той же улице, где обитают мои родители и дядья.

— Он называет их домами Гомесов. Не путать с Домом Гомеса на побережье, — сказал Джо.

— Это ты, Здоровяк, называешь их домами Гомесов… Извините, Пол, если из-за меня вы почувствовали себя не в своей тарелке. Я говорил все это не для того, чтобы вас смутить, а потому что наболело.

— Как я уже сказал, меня не так легко обидеть.

— Вот и хорошо. — Гомес доел свой сандвич и промокнул губы салфеткой. — В таком случае поговорим об умершем профессоре.

— Мы проделали в связи с этим кое-какую работу, потребовавшую известных усилий, — заметил Джо, вынимая из ящика стола папку из манильского картона. — Но, как я уже говорил, заняться мне в эти дни было особенно нечем, а рекомендации дядюшки Аба много для меня значат. Пусть его мягкие манеры не вводят вас в заблуждение — на свете не так уж много людей, которых он готов отрекомендовать с лучшей стороны. Что же касается Гомеса, то он… как бы это сказать, регрессировал — так, кажется, назвал подобный процесс самозваный экстрасенс, которого мы взяли во время облавы на Тэвей-стрит? Иначе говоря, Гомес ради вас совершил небольшое путешествие в свою прошлую жизнь.

— Между прочим, весьма болезненное, — произнес Гомес, — если принять во внимание подавленные воспоминания и прочее дерьмо. В своей «прошлой жизни» я был весьма уважаемым офицером, работавшим на федеральные органы правопорядка, и состоял в ФБР. Воспользовавшись этим, я позвонил своим бывшим коллегам насчет нашего парнишки и расскажу вам о результатах после Джо.

Джо открыл свою папку, откупорил жестянку с виноградной газированной водой, опустошил ее в два глотка, смял в своей могучей длани и забросил в мусорное ведро, находившееся в добрых пятнадцати футах от его стола. Потом откупорил вторую жестянку и отпил примерно половину.

— Просматривая сделанные полицией записи, касавшиеся арестов нашего парня, — сказал он наконец, громко рыгнув, — я невольно задавался вопросом, почему руководство университета позволило ему продолжать преподавание.

— Ваш дядя рассказывал мне об этом.

— Я тоже с ним разговаривал. Вполне возможно, он поведал нам одну и туже историю. — Джо достал из верхнего ящика стола скрепленный металлическими кольцами репортерский блокнот — такой же, как мой (совпадение мне польстило), — и пролистал несколько страниц. — Похоже, в первый раз руководство удержал от решительных мер профессор Кроули, а во второй — сам дядюшка Аб.

— Совершенно верно.

— Нет, не верно. То есть не совсем верно. Аб рассказал нам, почему Пюхапэева оставило в штате руководство исторического факультета. А я хочу знать, почему под этим подписалось руководство университета.

— Но ваш дядюшка говорил, что об этом знали лишь несколько профессоров факультета.

— Я помню, что он говорил и о чем при этом думал, но в данном случае он ошибся.

Гомес подал голос со своего места:

— Дело не в том, что это маленький город, а в его конической форме с заостренной вершиной. И то, о чем мы сейчас рассуждаем — преступление, в которое был вовлечен профессор самого значительного местного учреждения, — случилось на вершине этого конуса. На мой взгляд, такого рода деяние не могло пройти незамеченным для руководства университета. Кто-то обязательно что-нибудь видел или слышал — возможно, один из охранников университетского городка, который рассказал потом об этом жене, а его жена, в свою очередь, сестре, а сестра, возможно, преподает в университете и поведала другой преподавательнице, а муж у той, положим, репортер, сообщивший о происшествии старому другу, а тот своему соседу — и пошло-поехало… Это как игра в испорченный телефон.