Ленинградец - Александр Берг

Немецкая тактика, конечно, очень хороша в нынешних условиях, но на любой хитрый болт можно найти свою гайку с противоположной резьбой. Нынешняя немецкая тактика основана на быстрых прорывах. А что если им противопоставить, во-первых, усиление противотанковой обороны в местах вероятного прорыва фронта, а во-вторых, подготовленные огневые мешки в местах их прорывов. Немедленно создать подразделение топоразведки, которое должно до конца года изучить место предстоящего сражения. Задача – определение танкоопасных мест, причем не тупо по карте, так как карта одно, а местность – совсем другое.

Место, которое на карте показано как непроходимое, в сухое время года может оказаться вполне проходимым, и даже в непроходимом могут оказаться проходимые места. Хотя бы битва при Фермопилах, когда персы нашли проход в обход ущелья, в котором стояли спартанцы. Мы должны исключить любой такой случай. Надо, чтобы каждая тропка, по которой в обход обороняющимся мог пройти враг, была нам известна. Необходимо предупредить о ПЕРСОНАЛЬНОЙ ответственности за это. Пускай на местности носом роют, опрашивают местных жителей о любой возможности пройти через официально непроходимые места.

Теперь по огневым мешкам. Надо заранее подготовить их, чтобы создать места искусственного прорыва для них. Наша основная задача при начале войны – максимальное уничтожение техники и подготовленных кадров противника. Мало просто подбить танк противника, во-первых, его необходимо уничтожить так, чтобы он не подлежал восстановлению, а во-вторых, надо также уничтожить и его обученный экипаж. Построить новый танк можно максимум за неделю, хорошо обучить новый экипаж можно минимум за год. Новая техника без опытного экипажа стоит немного.

Наша основная задача в предстоящей войне – это удержание линии фронта на линии старых укрепрайонов с ведением активной обороны. По моим прикидкам, нам понадобится минимум год для обучения и обкатки в боевых условиях армии и пара лет для полного насыщения ее новой техникой и вооружением. Если каждые две недели менять войска на линии фронта, то с одной стороны, и бойцы не будут сильно уставать, и с другой – можно будет обкатать в боевых условиях большое количество людей. Заодно выбьем технику и ветеранов у немцев, все проще будет потом наступать. В противном случае умоемся кровью и потеряем значительные территории, которые потом придется, также с большими потерями, отбивать обратно. В принципе, у меня всё.

Жуков с Павловым еще пару минут обдумывали сказанное мной, пока Павлов не произнес:

– Думаю, Георгий Константинович, что Олег во всем прав. А твое мнение?

– Пожалуй, соглашусь с ним.

– Да, чуть не забыл, у меня есть для вас два подарка. Первое – специальные инженерные машины, которые годятся для быстрого создания обороны. Специальная гусеничная машина для рытья окопов и котлованов под блиндажи и дзоты, а также чертежи бронекапсул для полевой обороны. Пулеметная точка, пушечный капонир и потерна с бойницами для стрелков. Их производство можно развернуть практически на любом механическом заводе.

Думаю, стоит уже сейчас начать их производство и последующее складирование непосредственно возле будущей линии обороны. С помощью инженерных машин потом можно будет буквально за месяц построить мощную линию полевой обороны с многочисленными огневыми точками. Частично ими можно усилить оборону в укрепрайонах уже сейчас.

И последнее – порядок в прифронтовой полосе. Думаю, противник начнет засылать группы диверсантов нам в тыл для уничтожения связи и других диверсий. Для противодействия им, думаю, можно сделать следующее…

Обсуждение моих предложений продлилось еще пару часов, но главное, оба военачальника согласились с их нужностью. Я должен был срочно прислать в Генеральный штаб чертежи бронекапсул, а затем их, размножив, перешлют на различные заводы для начала экстренного производства.

Надеюсь, теперь немцы не застанут наши войска со спущенными штанами, по крайней мере за Жукова можно было не беспокоиться, а Павлов благодаря моим усилиям тоже не станет ворон считать. Жаль, что он пока не очень подготовлен для маневренной войны, но обороняться в Белоруссии вполне способен, тем более там и рельеф местности с многочисленными лесами и водными преградами этому вполне способствует. Вот Жуков на Украине вполне может развернуться не только в активной обороне, но и небольшими контрударами.

Что ж, поживем – увидим. Но вот теперь я сделал абсолютно все, что только мог, и теперь остается только надеяться, что все мои усилия не пропали втуне.

Новый 1941 год наступил, я отпраздновал его в кругу семьи и не знал, что будет в следующем году. Сможем мы его отпраздновать или нет? И будут ли живы все члены моей семьи?

Также произошли перемены и в ГАБТУ. Вместо назначенного командующим Западным особым военным округом уже генерал-полковника Павлова, его возглавил генерал-лейтенант Федоренко, бывший человеком Тимошенко. Тимошенко, ставший к этому времени народным комиссаром обороны, высоко оценил работу Федоренко на посту начальника автобронетанковых войск Киевского особого военного округа и, став комиссаром обороны, назначил Федоренко на освободившееся место Павлова.

Не знаю почему, но с Федоренко я так за все это время ни разу и не встретился. Вызовов в Москву больше тоже не было, а вот с Павловым я несколько раз разговаривал по телефону, и каждый раз именно он мне звонил.

Так продолжалось до начала июня, пока меня вдруг срочно не вызвали снова в Кремль, к Сталину. Все повторилось, как в прошлом году: внезапный звонок в мой кабинет, вызов, срочная поездка на аэродром и перелет в Москву.

Последний раз я был тут почти год назад, но ничего не изменилось, да по правде, и измениться не могло. Сталин тоже не изменился, если только не учитывать его явно усталый вид. Но это вполне можно понять: кроме колоссальной нагрузки по управлению страной, ощущать над собой дамоклов меч предстоящей войны, в которую Сталин поверил после того, как стали сбываться мои прогнозы.

– Добрый день, товарищ Новиков. Проходите, садитесь.

– Здравствуйте, товарищ Сталин.

– Вы снова в гражданском?

– Извините, но вызов застал меня на рабочем месте, и я, не теряя ни минуты, тут же выехал на аэродром.

Я был не в военной форме, а в нормальном гражданском костюме, даже не в полувоенном френче, в котором прямо-таки обожали ходить ответственные и полуответственные товарищи, короче, большинство советских чиновников и управленцев. Видимо, они так подражали товарищу Сталину, а я предпочитал обычную гражданскую одежду и в форме бывал исключительно в важных случаях.

– Свои награды, я смотрю, вы тоже не носите. Но это неважно. Скажите мне, товарищ Новиков, вот тут разведка докладывает мне о сроках начала войны с Германией, и каждый раз ничего не происходит. Как вы можете это объяснить?

– Скорее всего, форс-мажорными обстоятельствами, товарищ Сталин. Как говорится, было гладко на бумаге, да забыли про овраги. Объявить войну другому государству – не такое простое дело. Это не драка в подворотне, когда встретил своего противника и с ходу бросился в бой. Тут для начала боевых действий надо многое сделать. Можно заранее все распланировать и начать готовиться, но всегда существует вероятность, что сроки подготовки будут сорваны. Тут ведь надо сосредоточить войска, технику, припасы, и всегда есть вероятность, что из-за аварии сроки доставки будут сорваны. А кроме того, есть и другие факторы. Может что-то случиться, что заставит перенести срок начала войны на чуть более поздний срок.