Книга Странных Новых Вещей - Мишель Фейбер

Никаких новых бедствий на сегодня, думал он. Отсутствие новостей — хорошая новость, как сказал бы кое-кто. Сердце его было не на месте, он открыл одно из старых сообщений от Би и перечитал его.

Дорогой Питер,

получила вчера вечером твое сообщение. Какое облегчение знать, что ты на меня не сердишься, разве что краткость твоего письма может означать, что ты ВСЕ-ТАКИ сердишься, но просто сдерживаешься. Наверное, ты невероятно занят своей работой, изучая язык и преодолевая всевозможные трудности, которых раньше тебе не доводилось встречать (пожалуйста, расскажи мне подробнее обо всем, когда выдастся свободная минутка).

Из того, что ты мне ВСЕ-ТАКИ сказал, я поняла, что ты наконец-то приспособился к капризам погоды. Здесь это невозможно, погода снова выкидывает коленца. Снова нескончаемые ливни, время от времени со штормовыми ветрами в придачу. Дом пропах сыростью. Мебель и стены покрылись плесенью. Откроешь окно - так вместе со свежим воздухом дождь, и уже не знаешь, что и делать. Я знаю, что там, где ты сейчас, тоже очень влажно, но из того немногого, что ты рассказал мне про Оазис, место это, похоже, «заточено» под такой климат. А у нас в Англии все зиждется на том, что погода в основном должна быть сухой и умеренной. Мы просто не слишком хорошо умеем готовиться к неожиданностям. Отрицаем их, я полагаю.

Получила весточку от Шейлы. У Билли, по ее словам, клиническая депрессия. Для ребенка четырнадцати лет ничего хорошего. Мы договорились, что я схожу с ним куда-нибудь в тот день, когда они будут переезжать на квартиру. (Я говорила тебе, что Шейла с Марком разошлись? Никто из них не потянет ипотеку в одиночку, так что они решили продать дом и разъехаться по квартирам. Собственно, Марк уезжает в Румынию.) Я не уверена, что стоит отстранять детей от такого важного события, как переезд, но Шейла сказала, что Билли действительно и слышать об этом не хочет, так что будет лучше, когда он просто примет переезд на новую квартиру как fait accompli[15].

Шейла дала мне деньги, чтобы я сводила Билли в кино, но я, во-обще-то, хочу взять его на выставку кошек в Центр спорта и отдыха. Это рискованно, потому что: а) вдруг он из тех детей, которые волнуются, если животных держат в тесных клетках и б) это напомнит ему о снежном барсе, однако я надеюсь, что, полюбовавшись на всех этих разных котиков, собранных в одном месте, он хоть как-то утешится.

Вот это да! Слышал бы ты, какой сейчас был грохот на весь дом! Меня чуть инфаркт не хватил. Окно в ванной разбилось вдребезги, сотни осколков в ванне и на полу. Сначала я подумала, что это хулиганы, но оказалось - ветер. Сильный порыв сорвал яблоко с дерева на заднем дворе и швырнул его в окно. Не бойся! Кое-кто из церкви придет, как только сможет, часа через два где-то. Грэм Стоун. Помнишь такого? Его жена умерла от цирроза.

Вчера ходила в супермаркет, он был закрыт. Никаких объяснений, только записка прилеплена скотчем, что закрыто до следующего объявления. Снаружи толпилось много несостоявшихся покупателей, пытаясь что-то разглядеть сквозь стекло. Внутри горел свет, все выглядело вроде нормально, полки полны. Двое охранников стояли у дверей. Несколько сотрудников (?) ходили между рядами и спокойно беседовали, как будто их никто не видит, вроде они у себя в гостиной, а не видны, как на экране, всей главной улице. Чудно. Я простояла там минут пять, сама не знаю зачем. Щекастый молодой индус крикнул сквозь стекло: «А можно мне блок „Бенсон и Хеджес", дружбан?» Ответа не было, и он прибавил: «Это для мой мама, дружбан!» По толпе прокатился смех. Так часто бывает, когда что-то незначительное и смешное, понятное каждому, мгновенно всех объединяет. Люблю такие моменты. Так или иначе, делать там было нечего, и я пошла в круглосуточный магазин, чтобы добыть там молока, но мне не повезло.

Что ты там ешь, мой родной? Нет ли чего, что мне захотелось бы куснуть?

Кафетерий СШИК купался в оранжевом сиянии. Был ранний вечер. Впрочем, этот ранний вечер будет длиться целую вечность.

Питер заказал у прилавка куриный суп со сливками и булочку. Красавицу-гречанку, которая дежурила сегодня, он видел впервые. Он уже поговорил с большинством работников СШИК, чтобы выяснить, не может ли он быть чем-нибудь полезным в духовном смысле, и обнаружил, что все они непривычно флегматичны и необщительны как на подбор. Гречанка была для него новым лицом; впрочем, и в ее взгляде было что-то такое, что вселяло надежду на то, что Богу есть место в ее жизни. Питер раздумывал, не стоит ли воспользоваться случаем. Но он был голоден, и, кроме того, все его мысли были заняты оазианцами. Менее чем через час он снова собирался отправиться к ним.

Суп оказался вкусным, хотя не было в нем ни сливок, ни кусочков курятины. Зато он имел насыщенный куриный аромат, несомненно доставленный сюда в порошкообразной форме. Белоцветная булочка была хрустящей снаружи и пористой внутри, все еще слегка тепловатой — точно такой, каким и должен быть хлеб. Он ел и воссылал хвалы Господу за каждый кусочек.

Звук, сочившийся из репродуктора, напоминал какой-нибудь диксиленд, но Питер не мог сказать точнее. Он не был знатоком старой музыки. Каждые несколько минут ведущий перечислял список тромбонистов, трубачей, пианистов и так далее.

Питер закончил трапезу и поставил миску на стойку.

— Спасибо! — сказал он.

— На здоровье, — ответила женщина.

Рука ее, взявшая миску, была узловатой, но тонкой, как у Би. Как он мечтал сплести пальцы с пальцами Би хоть на три секунды и почувствовать ее кистевую косточку, прижатую к его телу. Ему так мучительно захотелось этого вот прямо сейчас, что глаза его затуманились. Потом он взял себя в руки.

Он снова сел, чтобы еда улеглась в желудке. Проведя ладонью по своей рубашке, он ощутил, как его ужалила искра статического электричества — явление, которое он часто замечал и раньше, когда был слишком полон ожиданий. Он закрыл глаза и помолился Господу, прося покоя. Степень покоя он предоставил Господу выбрать самому.

В репродукторе джаз сменился чем-то менее лихорадочным. Питер начал перелистывать журналы, поглядел каждый минуты две, прежде чем аккуратно вернуть на место.

Поначалу у него сложилось впечатление, что СШИК предлагает широкий выбор печатной продукции, привезенной с Земли. Теперь же он изучил журналы более тщательно и уже не был так уверен в этом. «Дом и сад», «Мужское здоровье», «Инженер-химик», «Классический джаз», «Вог»... Да, все они были довольно свежие, привезенные тем же кораблем, что доставил на Оазис его самого. И да, они касались широкого круга интересов, но... Ни в одном из них не было ни единой важной и серьезной новости. Он разглядывал броские рекламные заголовки и модные словечки, красовавшиеся на обложках. Такие же рекламки и словечки печатались на обложках десятилетиями. На стеллажах не было изданий, сообщавших о том, что происходит «на переднем крае», так сказать. Можно почитать про джаз, о том, как укрепить мышцы брюшного пресса, как и чем кормить рыбок, но где политические кризисы, где землетрясения, войны, гибель гигантских корпораций, где все это? Он взял в руки журнал «Горячие сплетни» и пролистал его. Статья за статьей перемывали косточки звездам шоу-бизнеса, о которых он и слыхом не слыхивал. Две страницы выпали и остались у него в руке, обратив его внимание на то, что две страницы впереди были вырваны. Он нашел это место в журнале. И точно, после тридцать второй страницы сразу шла тридцать седьмая. Он вернулся на страницу оглавления и проверил аннотацию к отсутствующему материалу. «Амбер Розария едет в Африку! Вместо реабилитационной клиники наша тусовщица отправляется в лагеря беженцев».