Осторожно, спойлеры! - Оливия Дейд

смотреть со стороны на сообщество, которое он помогал развивать.

Однако Эйприл того стоила. Миллион раз.

– В воскресенье утром мы все вместе завтракаем. После я, возможно, прогуляюсь по стендам с ВозьмиМеняЭней, если ни одно из интервью не будет особенно заманчивым. – Включив поворотник, Эйприл свернула с трассы на съезд. – Мы почти приехали. Еще пять минут.

Она больше не барабанила пальцами по рулю. Вместо этого она так крепко сжимала его, что побелели суставы пальцев.

Отчего-то внезапная тишина была даже хуже, чем нервная болтовня. Ее губы превратились в напряженную тонкую линию, щеки побледнели, подбородок воинственно вздернулся. Неожиданная ярость огнем лизнула позвоночник Маркуса.

Он не собирается заставлять Эйприл говорить на тему, которая явно ее расстраивает. Но он все равно может облегчить ее страдания.

Ее отец и близко не подойдет к ней. Маркус об этом позаботится.

Он надеялся, что у Брента Уиттьера есть палочка или игрушка, потому что Холеный Золотистый Ретривер готов поиграть.

Сайт Лавиней

Тема: Итак, к вашему сведению, я та самая женщина

Бесстыжая Фанатка Лавинии: И под этим я имею в виду, что в соцсетях я пользуюсь ником @Lavineas5Ever. Который, как вы можете помнить, принадлежит поклоннице, которую Маркус Кастер-Рапп пригласил на свидание. Что логично, поскольку я и есть та поклонница.

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Да, он чудесный и делает меня счастливой, и нет, я не могу рассказать вам больше. Но я хотела, чтобы вы знали. Так что теперь вы знаете!♥

ВозьмиМеняЭней: БОЖЕЧКИ!!!

ЛавинейОТП: Мать твою

ЛавинейОТП: Маааааать твоююююююю

Миссис Благочестивый Эней: Это день, предсказанный нашими предками. День, когда фанатке Лавинии выпало коснуться линии челюсти МКР и узнать, действительно ли об нее можно порезаться!

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Пока никаких швов. Однако ничего не обещаю.

ВозьмиМеняЭней: ВОТ ПОЧЕМУ ТЕПЕРЬ ЭНЕЙ В ТВОИХ ФИКАХ ЭТО ЭНЕЙ УЭЙД

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Ага. Не хотела писать, как мужчина с лицом и телом моего парня занимается сексом с другой женщиной. Даже с Лавинией. Такая вот я эгоистка.:-)

ЛавинияМояБогиняИСпасительница: ТЫ ДОЛЖНА НАМ РАССКАЗАТЬ

ЛавинияМояБогиняИСпасительница: ОН ПРАВДА ПАХНЕТ МУСКУСОМ, СВЕЖИМ ПОТОМ И МУЖЧИНОЙ

Бесстыжая Фанатка Лавинии: Типа того… Особенно после спорта…

ВозьмиМеняЭней: [гифка с раздвинутыми ногами]

23

Ночью перед первой за год поездкой к родителям Эйприл лежала без сна рядом с Маркусом, на полном серьезе намереваясь принять какое-то решение.

Где-то после двух ночи пришла ясность.

Когда дело касалось матери, земля под ее ногами была отравлена. Она может либо продолжать жить с «почвенной заглушкой», тонким слоем любезности над глубоким повреждением, либо вычерпать проблему.

Процесс не будет легким. Он может обойтись ей дороже, чем она думает.

Но опять же, ее никогда особо не интересовал поверхностный слой.

Пришло время выкопать и удалить.

«К счастью, – подумала она, прежде чем наконец с удовольствием заснуть, – со мной будет Маркус. Будет держать меня за руку. Напоминать мне, когда забуду, что я не отравлена. Даже если мои родители не согласятся».

Только она ошиблась. Полностью, до тошноты унизительно ошиблась.

Маркус ни минуты не провел с ней рядом. Не держал ее за руку.

Вместо этого он болтал с ее отцом в другом конце просторного первого этажа. Делясь упражнениями и полезными советами по питанию, некоторые из которых Брент повторял на весь дом. Его тон был достаточно добродушным, чтобы посторонние не поняли, насколько целенаправленны его комментарии и для чьей плоти предназначаются эти словесные стрелы.

Никогда прежде Маркус не подводил ее, и сегодня Эйприл рассчитывала на его поддержку и заботу. Более того, его отношение к ней было доказательством для ее родителей и нее самой, что все, во что они верят, все, что ей твердили восемнадцать лет, ошибка.

Их переплетенные пальцы, восхищение, с которым Маркус смотрел на нее, поведают о ее триумфе яснее и громче любых слов.

«Я толстая, и он хочет меня».

«Я толстая, и ему не нужно, чтобы я менялась».

«Я толстая, и он гордится мной».

А теперь она стала еще одной толстой девушкой, горячий парень которой не хочет, чтобы она была рядом, по крайней мере на публике. Именно то, чего ожидали ее родители и о чем предупреждала ее мама во время тех обеспокоенных телефонных звонков, на которые Эйприл перестала отвечать.

Если честно, ей давно было пофигу, что думает или во что верит отец. Но представляя разговор с мамой, она полагала, что Маркус будет рядом и его присутствие будет без слов напоминать о том, что она желанна и дорога, что ее счастье стоит болезненного разговора и установления жестких границ.

Вместо этого она осталась в одиночестве, разумеется. Конечно.

Пока они вдвоем накрывали на стол, мама, нахмурившись, прошептала обеспокоенно:

– Милая, ты уверена, что это не самопиар? Просто это так… необычно.

Ее забота была настоящей. Как и любовь в этом знакомом взгляде.

Из-за этого ее слова жалили только сильнее. Когда Эйприл защищала искренность своих отношений с Маркусом, мамино невысказанное, но явное недоверие тоже ранило.

Сейчас, нанося последние штрихи к праздничному гурманскому спа-обеду, как назвала это мама, они обе ступили на ту самую отравленную почву.

– Я видела фотографии в таблоидах. – Джо-Энн проверила готовность лосося и переложила филе из формы на тарелки. – Я пришлю тебе несколько ссылок на корректирующее белье. Оно сгладит проблемные места, так что ты будешь чувствовать себя свободнее, наткнувшись на папарацци.

– Я никогда не чувствовала себя в прямом смысле свободно в корректирующем белье, – ответила Эйприл, стараясь говорить с иронией, а не с обидой. – На самом деле совсем наоборот.

Мама засмеялась:

– Ты знаешь, о чем я.

О, Эйприл знала! Физический комфорт не имеет значения, если неудобство поможет предотвратить осуждение как близких, так и незнакомых людей. Джо-Энн усвоила это на собственном горьком опыте.

За первый год брака она набрала пятьдесят фунтов. Потом быстро сбросила их, осознав, что при превышении определенного веса муж не станет брать ее на встречи с коллегами, не станет танцевать с ней на публике и прикасаться наедине.

Это была ошибка, которую она больше не повторяла. Брент до сих пор хвастался тем, как его жена сбросила весь набранный за беременность вес через месяц после родов. И поскольку Джо-Энн не желала рисковать во второй раз, Эйприл осталась их единственным ребенком.

Она родилась маленькой и оставалась худенькой – до подросткового возраста. Тогда цифры на весах начали ползти вверх с каждой неделей. Пока наконец мама не отвела ее в сторонку, чтобы поделиться историей первого года своего замужества и извлеченными из него уроками.

«Мальчиков это