Незнакомка из Пейроля - Франсуаза Бурден

– Давайте выбираться отсюда, – прошептала Паскаль.

Хотя она еле шевелила губами, Самюэль расслышал, потому что увеличил скорость и поднялся вверх. Паскаль закрыла глаза, думая, что ей со всем этим делать. Возможно, следует вырвать все цветы вместе с луковицами, вспахать землю, засеять ее травой, посадить деревья, чтобы навсегда покончить с этим. У нее было на это право, ведь она нашла Юлию.

Рука Самюэля нежно коснулась ее щеки, вытирая с нее слезу.

– Не плачь, хорошая моя…

Точно так он сказал ей тогда, после похорон Камиллы, и ей стало так же горько, как и в тот день, словно она второй раз хоронила свою мать.

Сжимая руками голову, Анри сидел на краю постели. Он чувствовал себя старым, больным и обессиленным. То, что его дочери удалось разгадать все тайны, не удивляло его. Что касается цветов, то прежде он не догадывался о том, что Камилла что-то написала с их помощью. Он даже сомневался, что она действительно придавала этому такое большое значение, и просто платил Лестрейду за то, чтобы тот поддерживал парк в хорошем состоянии. Теперь это уже не имело значения.

– Уничтожь все эти клумбы, – предложил он Паскаль, когда та позвонила ему.

Она хотела, чтобы он переехал в Пейроль, но зачем? А в некоторых деталях она все-таки ошибалась.

Слово «детали», конечно же, сюда не подходило. Но мог ли он честно рассказать ей о той роли, которую сыграл во всей этой истории? Он и так достаточно намучился из-за всего этого, он больше не выдержит.

Он оглядел свою комнату. Почему он продолжал здесь жить? Он мог бы устроить свою жизнь по-новому. Он не был болен, он продолжал работать, он смог бы унести вместе с собой все эти тайны…

В глубине квартиры хлопнула входная дверь. Это пришел Адриан. Анри сам дал ему ключи, но почему он явился так поздно?

– Папа! Это я!

Конечно. Никто другой не стал бы так шуметь.

– Ты уже обедал?

Стоя на пороге спальни, сын с беспокойством смотрел на Анри.

– Нет, – вздохнул отец.

– Я тоже. Хочешь, пойдем в ресторан?

– Нет, у меня полный холодильник.

– Хорошо, тогда я пойду готовить!

Боже мой, как приятно и в то же время обидно было чувствовать такую заботу о себе! Неужели Адриан думал, что он голодает и не может о себе позаботиться? Анри встал и побрел следом за сыном.

– Тебе звонила Паскаль? – спросил он.

– Конечно. От этой истории с цветами у меня до сих пор мурашки по коже идут.

– Почему?

Сжимая в руке сковородку, Адриан удивленно обернулся к нему.

– Как это почему? Только представь – мама все время… Когда я вспоминаю, как она горбатилась на этих клумбах, я думал, что это ей приносит удовольствие! Я даже начал думать, что все женщины обожают сажать цветы. Но, полагаю, для нашей мамы это было чем-то вроде траурного ритуала. Однако нельзя же всю свою жизнь быть в трауре?

Анри не стал отвечать и вынул из шкафа две тарелки, пока Адриан взбивал яйца.

– По правде говоря, я думал, что Паскаль зря все это ворошит, но ведь она живет в Пейроле и ей необходимо было во всем разобраться.

Из-за этого паршивого свидетельства Паскаль добралась до семейной тайны, и теперь ящик Пандоры был открыт.

– Почему ты молчишь? – спросил Адриан.

– Я устал все время думать о прошлом.

Адриан кивнул и улыбнулся. Он был очень хорошим мальчиком, внимательным сыном, хорошим врачом. Наверное, и у него было немало проблем, но он никогда не осмеливался расспрашивать отца о его жизни с Камиллой.

– Твоя сестра спросила меня, хочу ли я увидеться с Юлией Косте, – сказал он. – Об этом не может быть и речи. Даже ради памяти Камиллы я не стану делать этого.

Как ему удавалось так спокойно и размеренно говорить об этом? Конечно, Юлия ничего не значила для него, но мысль о том, чтобы увидеться с ней, приводила его в ужас.

– Да, это нездоровое любопытство! – констатировал Адриан. – У Паскаль всегда в голове странные идеи, она…

– Но ведь это ее сводная сестра, Адриан.

Паскаль была права. Разве она могла рассудить по-другому? По телефону Анри слышал, как дрожал ее голос, когда она говорила о Юлии. Единственным утешением было то, что несчастная женщина находилась в хорошем заведении, где с ней прекрасно обращались.

Адриан вылил взбитые яйца на сковородку и выложил туда нарезанную соломкой ветчину, затем закурил сигарету.

– Ты слишком много куришь, – машинально сказал Анри.

Он исподтишка рассматривал Адриана. Был ли он похож на Александру, свою мать? У Анри остались лишь самые смутные воспоминания о первой жене, он помнил только, что она была красавицей, и Адриан тоже был очень красив. Но почему тогда он до сих пор один? Почему он пришел пообедать со своим старым отцом, вместо того чтобы поехать куда-нибудь с одной из своих подруг? У него было слишком много подруг, и это являлось признаком того, что в жизни Адриана что-то шло не так.

Аромат омлета вызвал у Анри аппетит. Он встал, чтобы достать бутылку шабли из холодильника, открыл ее и налил два стакана. Затем он порезал хлеб и сложил его в корзинку. Каждое утро к нему приходила домработница, чтобы сделать уборку и приготовить еду, так что в помощи он не нуждался. Ему просто не хотелось оставаться одному на этой кухне. Может, стоит продать эту огромную квартиру и переехать жить в другое место? Здесь почти ничто не напоминало о Камилле, зато в Пейроле все говорило о ней. Взять хотя бы эту надпись из цветов, которую сумела разгадать Паскаль… Она так упряма, так проницательна… Какая у него все-таки чудесная дочь!

– Потом, если захочешь, сыграем в шахматы, – предложил Адриан, выкладывая омлет на блюдо.

– Я заранее сдаюсь, но играть согласен, – ответил Анри. Он уже начал приходить в себя после шока, вызванного звонком Паскаль, и почувствовал определенное удовлетворение от ощущения собственного существования, как, например, в этот момент, когда Адриан так ласково ему улыбался. Но что будет с этой улыбкой, когда Анри поведает своим детям недостающие «детали» семейной истории Фонтанелей?

Он положил вилку на стол – у него пропал аппетит.

Эту идею предложила Аврора, и Паскаль поддержала ее, поэтому в четыре часа дня в пейрольском зимнем саду состоялся веселый обед.

Поначалу Паскаль думала, что не сможет развлекаться после того, что увидела во время полета, но в конце концов юмор Жоржа и заразительный смех Самюэля увлекли и ее.

Бесчисленное количество свечей, поставленных Авророй во все имевшиеся в наличии подсвечники, создавали праздничную атмосферу, которую поддерживало шампанское, принесенное Жоржем. И хотя повода для общего сбора не имелось, они были рады друг другу.