Флот и война. Балтийский флот в Первую мировую - Гаральд Граф

Обратно пришлось возвращаться в темноте. Для ориентировки еще заранее на поворотах были поставлены «Дельный» и «Деятельный».

К 7 часам вечера миноносцы благополучно добрались до пролива и стали на якорь у Сэрро, так как в такую темноту идти каналом было нельзя.

На следующее утро, с рассветом, отряд прошел канал и вошел на Кассарский плес. Там его застал густой туман, так что он с большим трудом добрался до Куйваста, и два миноносца даже слегка попортили себе лопасти винтов.

Вечером «Новик» пошел на стрельбу особыми снарядами, которые, разрываясь, довольно долго освещают цель. Стрельба прошла удачно, но адмирал решил произвести еще несколько испытаний. В следующий вечер «Новик» снова пошел на стрельбу, и мы старались выработать более выгодный метод пользования этими снарядами. Сначала мы из трех орудий освещали щит, а остальные миноносцы стреляли, потом каждый миноносец сам для себя освещал щит и так далее… В заключение цель была освещена прожектором, и стрельба вышла так же хороша, как и со светящимися снарядами. Это обстоятельство как бы умаляло их значение, но преимущество все же оставалось в том, что в первом случае стрелявшие не показывали своего места противнику, а во втором — ему было легко пристреляться по прожектору, сбить его и нанести повреждение самому судну.

9 октября мы узнали, что в Севастополе погиб линейный корабль «Императрица Мария». От недостатков в устройстве вентиляции бомбовых погребов на нем вспыхнул пожар, который быстро распространился, несмотря на все принятые меры; затем, один за другим, стали взрываться погреба.

Когда командующий флотом адмирал А. В. Колчак узнал о случившемся, он немедленно отправился на «Марию», где сам руководил тушением пожара. Однако предупредить дальнейшие взрывы не было возможности, а потому, чтобы спасти корабль, адмирал Колчак отдал приказание затопить его на мелком месте. Он покинул «Императрицу Марию» последним, когда она уже погружалась.

В связи с этой катастрофой немедленно поползли зловещие слухи. Но тщательное расследование выяснило, что тут налицо был только несчастный случай, а не злой умысел.

Через несколько дней адмирала Кедрова опять вызвал командующий флотом, и мы пошли в Ревель. Там выяснилось, что на нашем Стейнортском заграждении взорвались подлодка «U-32», пароход и три тральщика. Следовательно, постановка действительно прошла незамеченной неприятелем, и место было выбрано очень удачно[75].

Через день мы вернулись в Куйваст, и опять потянулось однообразное стояние на якоре.

За это время произошла катастрофа с «Казанцем», который вместе с «Украйной» конвоировал в Ревель транспорт «Хабаровск».

В 11 часов 45 минут утра у Грасгрунда его атаковала подлодка, воспользовавшись тем, что он шел очень малым ходом. Мина попала почти в середину борта, и миноносец немедленно пошел ко дну. Из офицерского состава спаслось трое; погибли инженер-механик старший лейтенант Э. Е. Розенгрен и мичман Шакеев. Из команды спаслось 2 кондуктора и 29 матросов. Несомненно, было большой оплошностью посылать днем тихоходный транспорт морем, хотя бы и под конвоем миноносцев, раз хорошо известно, что там часто появляются неприятельские подлодки. Транспорты отлично могли бы ходить по ночам.

До 22 октября «Новик» все время стоял в Куйвасте или в Рогокюле. В этот день из Моонзунда в Гельсингфорс должны были выйти линейный корабль «Слава» и крейсер «Диана». Ввиду этого, адмирал хотел с ними проститься и затем проконвоировать до выхода из Моонзунда.

В полдень оба эти корабля вошли в канал и стали медленно двигаться к Вормсу, куда благополучно пришли к 6 часам. До 4 часов утра они должны были еще простоять там и только после уже продолжать путь в Гельсингфорс через Лапвик.

Это было огромное событие для личного состава «Славы», которая больше года простояла в Рижском заливе. За это время было несколько моментов, когда ее гибель можно было считать неизбежной, так как запертая с моря сильнейшим неприятелем, она никак не могла спастись, не имея возможности пройти через Моонзунд. Открытие канала сразу изменило ее положение, и теперь она благополучно выходила из залива к великой радости всех ее офицеров и команды. Нельзя не отдать должного «Славе». Она с честью вышла из всех выпавших на ее долю тяжелых испытаний, а ведь было время, когда вся тяжесть неприятельского натиска падала только на нее одну.

25 октября было получено известие, что в 11 часов 50 минут утра на мине у Вульфского знака подорвался «Летун». От взрыва у него в корме образовалась огромная пробоина, и от турбинной переборки до ахтерштевня все заполнилось водой. Он потерял возможность двигаться, и его дотащили до Ревельской гавани при помощи буксиров.

Не обошлось и без жертв: было убито 5 матросов, тяжело ранено — 6 и легко — 8.

Место, где подорвался «Летун», находилось за Центральной позицией; считалось, что неприятель никак туда не мог проникнуть. Единственным объяснением этому факту могло быть подозрение, что несколько дней тому назад сквозь заграждение каким-то способом удалось проникнуть неприятельскому подводному заградителю, который и разбросал небольшое количество мин в восточной части Финского залива. Ввиду же того, что они были разбросаны на огромном пространстве, обнаружить их почти не представлялось возможным. Следовательно, движение судов в этой части залива должно было уже происходить только по фарватерам, но возможно, что и на них могла попасться какая-нибудь мина.

В этот же вечер были получены дополнительные сведения, что на нашем Стейнортском заграждении взорвались еще два парохода.

Ночь с 27-го на 28 октября выдалась очень беспокойной. Тревога началась с того, что наблюдательные посты с маяков Вормс и Тахкона около 10 часов вечера услыхали на NW несколько сильных взрывов. Судя по направлению, они произошли в районе Передовой позиции.

В 2 часа 45 минут ночи пришло еще более тревожное известие: маяк Пакерорт увидел восемь неприятельских миноносцев. Вскоре он донес, что миноносцы, подойдя к Балтийскому порту, обстреливали его в течение 20 минут, а после скрылись на запад.

Едва только пришло первое донесение Пакерорта, как нас сейчас же всех разбудили, и дивизии было приказано срочно выйти в море и отрезать пути отступления неприятельским миноносцам.

Все миноносцы дивизии сейчас же стали спешно поднимать пары. К 5 часам утра 1-й и 5-й дивизионы и «Новик» уже вышли на рейд и начали входить в Нуккэ-Вормсский проход, но в это время от командующего флотом пришло отменительное радио. До рассвета мы простояли на рейде, а потом стали опять входить в гавань.

В 10 часов утра снова было получено приказание немедленно выйти к Передовой позиции, где, по сведениям, остался подорвавшийся неприятельский миноносец.

В 11 часов «Новик» вышел в море, причем в пути присоединился к 1-му и 5-му дивизионам. Было указано, что неприятель держится в 148-м квадрате. Подойдя туда в 3 часа дня, мы там уже больше никого не застали, и так как в это время спустился довольно сильный туман, адмирал решил прекратить поиски и вернуться в Рогокюль.