Ангелы - Мэриан Кайз

– А я-то думала, что ты – яффа, – холодно сообщила Элен Гарву.

– А что такое яффа?

– Апельсин, у которого нет семян.

Он все еще не понимал. Так что Элен развила тему.

– Я думала, ты стреляешь холостыми патронами. – А потом добавила: – Когда я вообще могла вынести размышления по этому поводу.

Потом я позвонила Эмили. Одной из тех, кто знал, насколько я не хочу беременеть, поскольку она была того же склада. Эмили относилась к тем людям, которые на вопрос «Любите ли вы детей?» отвечают: «Люблю! Но на расстоянии!». Я сообщила ей новость. Она спросила:

– Ты счастлива?

И тут я поняла, что говорю:

– Никогда не была так счастлива. Ну я и дура, что так долго ждала.

Молчание. Затем всхлип.

– Ты плачешь? – с подозрением спросила я.

– Я так за тебя рада, – сквозь слезы сказала Эмили. – Это отличная новость.

Как-то в субботу во время обычного визита в туалет я увидела это. Вовсе не капельки крови, как рассказывают. А кровавые полосы. Везде.

– Гарв, – позвала я на удивление нормальным голосом. – Гарв! Думаю, нам лучше поехать в больницу.

Когда мы выскочили к машине, я решила, что поведу сама. И настаивала, наверное, мне хотелось контролировать ситуацию. Гарв, который редко выходит из себя, прямо на улице завопил:

– Черт подери, я сам поведу!

Я помню все детали этой поездки. Сверхотчетливо. Все было таким резким и ясным. Ехать нужно было на другой конец города. Люди отправились за покупками, так что по переполненным улицам едва можно было пробраться. Чем больше было людей, тем явственнее ощущала я собственное одиночество в этом мире.

Мы припарковались около отделения «Скорой помощи». Я до сих пор могу рассказать, как выглядела женщина в приемном покое. Она пообещала, что меня осмотрят как можно скорее. Мы с Гарвом сели в оранжевые пластиковые кресла, привинченные к полу, и стали ждать. Молча.

Когда ко мне подошла сестра, Гарв пообещал:

– Все будет хорошо. Но все было плохо.

Это был девятинедельный плод, но ощущение было, словно кто-то умер. Еще было слишком рано для определения пола, но от этого мне было только хуже.

Вместе переживать потерю сложнее. Я могла справиться с собственной болью, но со страданиями Гарва – нет. И мне нужно было кое-что сказать ему, пока муки совести не доконали меня.

– Это все из-за меня. Потому, что я не хотела малыша. И мальчик или девочка, догадались, что их не хотят.

– Но ты же хотела этого ребенка.

– Но не с самого начала.

Ему было нечего возразить. Он знал, что это правда.

В воскресенье вечером зашла Лара.

– Что, вы с Надей никуда не пошли? – поинтересовалась Эмили.

– Ну, она отбелила себе анальное отверстие, и теперь не может сидеть.

– Что? – залопотала я. – Анальное отверстие? Отбелила?

– Это новинка в области пластической хирургии, – объяснила Лара. – Многие девушки прибегают к этой процедуре. Чтобы попа смотрелась лучше.

– Это как зубы отбелить, – встряла Эмили. – Только вместо зубов – попа.

– И вы такое делаете?!

– Мы – нет!

– Но кто увидит… когда… – Я запнулась. Лучше мне не знать.

– А я сделала себе подарок. – Лара протянула нам коробку. – Это суперсовременный мобильный. У него такой умный дисплей, что можно практически узнать все, о чем он думает. Вы только послушайте, сколько тут функций!

Когда Лара перечисляла все, что может «умный дисплей», она напомнила мне Гарва. Мальчики и их игрушки. Интересно, есть ли связь между любовью к железкам и влечением к девушкам.

Мы взяли бутылку вина и растянулись на шезлонгах в благоухающем садике за домом. Лара попыталась расколоть Эмили по поводу ее свидания с Лу, длившегося тридцать шесть часов. Но Эмили раздраженно отмахнулась:

– Мы хорошо провели время, но он мне не позвонит.

Ей намного интереснее было проанализировать ситуацию на работе.

– Запасного текста у меня нет. Так что, если Морт Рассел не примет «Деньги для красоты», то это всё. Конец игры. – Она побледнела и хлопнула в ладоши. – У меня нет выбора. Придется действительно вернуться в Ирландию.

Лара покачала головой.

– Я много об этом думала. Ты могла бы заняться чем-то другим.

– Да, я слышала, кофейня «Старбакс» набирает персонал.

– Нет, другой работой с текстами. Редактированием, например.

– А что это значит? – спросила я Эмили.

– Берется фиговый сценарий, который вот-вот будет запущен в производство. Я его делаю логически последовательным, добавляю шутки, делаю образы главных героев более выпуклыми и все такое. Мне за это платят небольшой гонорар, а кто-то другой получает кучу денег, – вздохнула Эмили. – Мне бы понравилось такое, но в этом городе полно сценаристов, и мы боремся за одни и те же тексты. Дэвид сказал, что попробует что-нибудь раздобыть для меня.

– Агент – придурагент. Пришло время выбраться из своей конуры и самой себя разрекламировать.

– Я и рекламирую!

– Тебе нужно быть просто конфеткой, раздавать свои карточки на вечеринках. Ты должна донимать людей. Если, конечно, ты не хочешь домой в Ирландию.

– Совсем не хочу.

– Ладно. Я посмотрю, может, я что-нибудь смогу замутить. И Трой посмотрит. А этот ирландский парень? Ну, который работает в «Дарк стар»? Какой-то Шэй? Шэй Махони?

– Шэй Делани. – Я спиной ощутила, как Эмили неудобно произносить его имя при мне.

– Ага. Он самый. Интересно, может, у него полно дерьмовых ирландских сценариев, которые надо редактировать.

– Я уверена, что дерьмовых ирландских сценариев у него хоть пруд пруди, и все их надо редактировать, – сказала Эмили. – Но нет денег, чтобы платить за это.

– Кто знает? – задумчиво сказала Лара. – Позвони ему. Убеди его.

Эмили уклончиво что-то буркнула. Я испытала облегчение. Мне не хотелось, чтобы она ему звонила.

– Хватит лить слезы и сидеть с мрачными мордами! – воскликнула Эмили. – Нам надо развеселиться. Лара, расскажи нам оптимистическую историю.

Она уютно устроилась в шезлонге, как ребенок в ожидании сказки на ночь.

– Ну же, – ободрительно сказала Эмили тоном человека, который слышал эту историю уже много-много раз. – Я уже семь лет говорила, что мне девятнадцать, но уже стало видно мой истинный возраст…