Каратель - Иван Тропов

Но и тебе меня не достать. Теперь, здесь не достать. А одну твою прислужку я убил. Одну твою жабу я все-таки убил…

Я бежал, только левая нога почему-то отяжелела. Я сбился с шага, чтобы тряхнуть ногой, сбросить землю, налипшую на ботинок, но это не помогло.

Дело было не в земле. Теперь я чувствовал, что штанина ниже колена прилипла к ноге, а в ботинке было мокро… И вверху, над коленом, тоже что-то мокрое и теплое.

На черной ткани кровь казалась темным сиропом. Ниже колена уже схватилась, запеклась. На бедре штанина была разодрана – словно стерли ластиком. Вместе со слоем кожи под штаниной и немного мяса прихватило. Черт возьми, когда же это меня зацепило-то… Совершенно ведь не заметил…

Навылет по касательной, всего на диаметр пули и зацепило. Не рана, а глубокая царапина… Если есть время сесть и перебинтовать ногу.

Позади – еще не совсем близко, но ближе, чем я надеялся, – затрещали ветки. Они уже поднялись к кустам. А сколько успел пробежать я? Совсем ничего. Деревья впереди поредели, верхние этажи дома виднелись лучше, но до него было еще далеко. Очень далеко. И я чувствовал, как с каждым шагом сокращаются мышцы бедра – выжимая кровь из раны.

За спиной трещало в нескольких местах – пурпурные один за другим вламывались в подлесок. Наверно, если оглянусь, даже разгляжу их плащи меж елок…

Только сил на это не было. Холодный воздух обжигал горло, я глотал его снова и снова, и все равно воздуха не хватало. В груди жгло, а ноги стали тяжелыми и непослушными, как бревна. И левая и правая. Я выбрасывал их вперед как чужие. И руки…

Вдруг оказалось, что я борюсь не столько с ветвями и сырой землей, которая предательски разъезжается под ногами, а с собственным телом. Тяжелое, непослушное, почти онемевшее.

С каждым шагом из бедра уходила кровь, а вместе с ней уходили и силы…

А за спиной чмоканье ботинок, выдираемых из мокрой земли, хруст ветвей. Сзади они еще далеко, но вот по сторонам…

Правее и левее – я уже видел их. Чуть ли не впереди меня! Края цепи накатывали быстрее, чем бежал я. Мешок закрывался.

Они могли бы стрелять, но я не слышал ни одного выстрела. Она что, в самом деле решила взять меня живым?

Да, гаденыш. Будешь моей ручной игрушкой. Послушным котенком. Будешь делать то, что я тебе прикажу. Что пожелаю…

Врешь, сука!..

Будешь. Как миленький будешь. И возить мне мальчиков будешь.

Врешь, тварь!..

Я заставил непослушное тело рвануться вперед – дальше! быстрее! Между деревьями брезжит просвет. Совсем близко дом, окраина городка, люди… машины. Если добраться до машины – может быть, еще есть шанс…

Земля нырнула вниз, и я вслед за ней. В овраг, по крутому спуску, вырывая каблуками и руками канавки в раскисшей земле, увязая в ней, чуть не падая на спину.

С разбегу пробежал через неглубокий ручеек – обжигающий холод до колена – и дальше. Карабкаться вверх.

Ботинки скользили, грязь уступала, не давая опоры. Вот-вот то ли опрокинешься назад и покатишься кубарем обратно в ручей, то ли завалишься на грудь и поедешь на животе – туда же, вниз, назад…

Но я вбивал каблуки и рвался вверх. Уйду! Я могу уйти от нее, могу!

Краем глаза заметил, как слева – еще на той стороне оврага, метров тридцать вбок от меня, – из-за дерева выскочило пурпурное пятно…

Я вцепился в куст на вершине обрыва, рванул себя вперед и наконец-то выбрался.

Передо мной, чуть под уклон, бежал луг – вниз, вниз, вниз. А за ним, в какой-то сотне шагов, глухой белый куб без окон – распределительная. А за ней уже семнадцатиэтажка. С этой стороны перед домом пусто, лишь символическая узенькая дорожка, но зато по ту сторону, у подъездов, где обычно ставят машины…

В груди горело, ноги были неподъемные. Свинцовые чушки, а не ноги… У меня уже не было сил поднимать их. Я бы свалился прямо здесь, если бы луг не шел под уклон. Но сила тяжести сама тащила меня вперед, даже ноги не надо поднимать – только успевай переставлять вперед.

Половина луга позади. Белый куб распределительной куда ближе. Дом за ним, асфальтовая дорога вокруг дома… Где-нибудь там должна быть машина… Хоть какая-то машина…

Я услышал шум мотора. Только не спереди, а слева. Там, где холм сходил на нет вместе с полосой деревьев, где шла дорога к Лемурии. Черные обводы. «Мерин». Он несся сюда. Прямо через луг, подпрыгивая на кочках.

Краем глаза я ловил еще – поменьше, пурпурные – пятна позади. Выскакивали из обрыва, один за другим…

До куба распределительной было уже совсем близко, но что толку? С этой стороны дома машин нет. Может быть, если обежать его, там что-то есть. Вчера, когда я был здесь, машины у подъезда стояли, но сейчас сам дом был преградой. Огромной. Непреодолимой.

Спуск сошел на нет, дальше было ровно, снова надо было поднимать ноги, но это было уже выше моих сил.

Я видел только то, что было прямо передо мной. Левее, правее, все в тумане…

Земля вдруг приблизилась. Я видел свои руки, как они уперлись в землю, но совершенно не чувствовал ни рук, ни ног. Руки подломились, земля рывком приблизилась еще, накренившись…

Я оказался на боку. Теперь я видел то, что прежде было справа.

Край цепи пурпурных, накатывающих на меня. Мешком затянулся. Четверо, вон еще один… До ближайшего шагов сорок… Это я еще хорошо бежал, получается. Мне-то казалось, что я едва полз по лугу. Да что толку – теперь…

А вот машина приближалась куда быстрее, чем я думал. Мотор взревел за самой спиной, хотя мне казалось, до нее должно быть еще метров двести…

Я закусил губу, до крови, до мяса, чтобы в голове хоть немного прояснилось. Надо приподняться. Под руками нет ничего острого, но можно просто перекусить вены. Вырвать запястья зубами, разгрызть их, чтобы кровь не успела свернуться.

Эта сука не возьмет меня живым. Не возьмет!

Странно, но страха не было. Ни перед тем, что впереди, прямо сейчас, смерть. Ни перед тем, что придется рвать себя зубами, как ломоть мяса. Только…

Тело никак не поддавалось. Я приказывал мышцам шеи, всей волей толкал плечо, руку, но тело упиралось. Едва шевелилось.

Подняться не получится. Но надо хотя бы вытащить из-под себя вторую руку, чтобы осталось просто подтянуть к губам. Когда разорву одно запястье, тогда уж точно сил не останется, чтобы переворачиваться…

Я смог приподнять голову – и тут понял, что звук мотора не за спиной, где я видел машину, а за головой. Со стороны белого домика распределительной, до которой я не дошел нескольких шагов. Еще одна их машина…

Рев мотора накатил на меня, над головой щелкнула дверца. С другой стороны холма объехали? Будто прямо за распределительной поджидали…

Я подтянул руку к лицу, уже понимая, что мне не успеть. Зажмут раны, сволочи. Затянут, забинтуют…