Лунный свет - Майкл Чабон

У Штольцмана дернулся челюстной мускул. В глазах зажглось понимание и отчасти презрение. Тогда дед не знал, как понимать это презрение, но позже догадался. Штольцман смотрел свысока на него, грязного американского солдафона, и на отсталую страну, которой он служит. Красть звезды, до которых не могут дотянуться сами, – чего эти люди заслуживают, кроме презрения?

– Ответьте мне, где он прячется, – продолжал дед. – Призываю вас к сотрудничеству, иначе я вынужден буду проследить, чтобы вас задержали и отправили в тюрьму.

– Как скажете, – проговорил Штольцман, тоже изо всех сил стараясь изобразить скуку. – Исполняйте свой долг, лейтенант. Очевидно, я целиком во власти вас и вашей страны. И ваших тюрем.

– О нет, не в нашу тюрьму, – ответил дед самым своим сонным голосом. – Я вынужден буду передать вас русским.

Штольцман заморгал. Указал на дедову сигарету и протянул руку. Дед отдал ему пачку и сказал, что можно не возвращать. Штольцман аккуратно прикурил от собственной зажигалки и, держа сигарету в горсти, чтобы горячий пепел не упал на сено, глубоко затянулся, не скрывая удовольствия от качества табака.

– Я никогда не слышал ни о каком фон Брауне, – сказал он. – Извините.

Дед торопливо прикинул вес, длину рук, проворство Штольцмана, готовясь отбивать нападение, но тот глянул вправо, и на лице его появилось раздражение. Что-то зашуршало. Дед посмотрел в ту сторону. В хлев вошла фрау Херцог с мальчиком на руках, прижимая его к себе. Из штанины у него торчал неуклюжий коричневый ботинок протеза. Рук фрау Херцог дед не видел.

– Скажи ему, – велела она. – Скажи ему, и он поможет Мартину.

– Иди обратно в дом! – рявкнул он.

Фрау Херцог поставила сына на землю. В руке у нее был дедов «Браунинг М1911», который тот сменил на вальтер. Палец дрожал на спусковом крючке. Она подняла пистолет и прицелилась. Однако дуло смотрело не на деда, а на Штольцмана.

– Скажи ему, – повторила она.

Штольцман сосредоточенно курил, глядя на алый кончик сигареты. Дед слышал, как мать-корова вылизывает теленка. Вдова повела пистолетом вниз и вправо, целя Штольцману в плечо. Она нажала на спуск. Штольцман вскрикнул. На его лице отразилось приличествующее случаю изумление, но больше ничего дурного с ним не произошло, поскольку дедов пистолет был не заряжен.

Деду не понравилась самодовольная усмешка, которая расползлась по лицу Штольцмана. Он попросил у фрау Херцог браунинг, достал из кармана обойму и вернул ей заряженный пистолет, надеясь, что она не выстрелит в него самого. Фрау Херцог подняла браунинг и, уже продемонстрировав готовность стрелять в любовника, вновь прицелилась ему в плечо. Усмешка пропала и больше не возвращалась.

– Вернер не прячется, – сказал Штольцман. – Его прячут.

– Кто? – спросил дед.

Штольцман и фрау Херцог вели глазами телепатический разговор, который закончился, когда она взвела затвор браунинга.

– СС. Чтобы вы его не нашли. Они боятся, что фон Браун при первой возможности сдастся и предложит свои услуги американскому правительству.

– Зачем ему это?

Дед уже не мечтал ехать с фон Брауном на мотоцикле или лететь в черных просторах космоса. Он видел, что делали в Миттельбау с узниками во имя ракетостроения. И все равно ему не верилось, что тот готов предать свою страну так же легко, как нордхаузенский лавочник – соседей.

– Чтобы полететь на Луну, – сказал Штольцман. – СС это знает. Два года назад его арестовали, поскольку думали, что он под видом разработки оружия готовит космический полет. Ему не доверяли.

– И где его прячут?

– Не имею ни малейшего понятия.

Фрау Херцог вновь подняла браунинг. Она смотрела не моргая. Пальцами на рукояти пистолета можно было залюбоваться, так спокойна была хватка.

– В Баварии, в горах, но я не знаю точно где! Откуда мне знать! Анна! – воззвал он к фрау Херцог.

Та кивнула и опустила пистолет. На лице у нее была досада. Дед вырвал пистолет, и досада сменилась испугом.

– Извините, – сказала она.

– Фрау Херцог, я добуду вам инсулин. Полугодовой запас.

В Баварских Альпах. Не слишком точное указание, но хоть что-то. Приличное расстояние от Нордхаузена – миль триста, если не больше. Надо было глянуть на карту, однако дед и без карты знал, что придется пересекать территорию, еще не занятую союзниками, на пути к горам, где – равно по слухам и по донесениям американской разведки – банды фанатичных малолетних нацистов под названием «Вервольф» снабжены оружием и провиантом, чтобы продержаться пять лет в неприступной Альпийской крепости[34]. Дед мысленно дополнил свой счет к фон Брауну еще одним пунктом: что найти его будет таким геморроем. В нынешнем дедовом состоянии – которое сегодня диагностировали бы как посттравматический шок – это злодеяние казалось самым непростительным. Он уверял себя, что просто отыщет фон Брауна и передаст властям, чтобы того повесили как военного преступника, но в душе знал, что планирует застрелить мерзавца, если отыщет хоть малейший предлог.

– Я бы все равно привез вам инсулин, – сказал он фрау Херцог и Мартину. – Даже если бы он ничего не сказал.

Он уже надел каску и натягивал правую перчатку, когда услышал дробный топот по грязи, и обернулся, ожидая увидеть собаку. Это был Мартин, в грубых шерстяных штанах и латаном свитере. Мальчик поднял к деду некрасивое лицо. У него были слезящиеся глаза, опухшие до двух голубых щелок.

– У него есть закопанное сокровище, – сказал Мартин.

– Очень интересно.

Дед натянул левую перчатку. Взялся за руль, повернул ручку газа, завел мотор. Чтобы поскорее раздобыть инсулин, надо вернуться в Нордхаузен до темноты.

Мальчик продолжал что-то говорить, силясь перекричать треск мотоцикла. Дед выключил мотор:

– Что?

– …из-за высокого блондина.

– Высокого блондина.

– Он пришел с двумя людьми и велел им закопать сокровище. А герр Штольцман сказал, может, есть пещера, куда его можно спрятать.

Штольцман не захотел говорить про спрятанное в пещере сокровище. Когда дед с Мартином вернулись в хлев, помешав ссоре Штольцмана и фрау Херцог, тот попытался убедить деда, фрау Херцог и самого Мартина, что мальчик болтает глупости и вообще умственно неполноценный.

– Но я слышал, как вы говорили с высоким блондином, – сказал Мартин. – Он велел вам спрятать все в пещере и закопать.

Фрау Херцог подошла к ближайшему стойлу, взяла вилы и вонзила их Штольцману в ляжку. Три или четыре зубца вошли в мясо. Она выдернула их, дыры на комбинезоне ее покойного мужа расцвели алым. Штольцман схватился за ногу и рухнул.

– Ты не умственно неполноценный, Мартин, – сказала она.