Бронекатера Сталинграда. Волга в огне - Владимир Першанин

Катер, крутанувшись на месте, вырывался на скорости из неожиданной ловушки. Костя развернул башню, увидел, как вылетает огонь из трубы миномета, рядом с зениткой. В сторону катера вели огонь два или три пулемета. Закончились обе ленты.

– Федя, патроны!

Ответа не последовало. Коробки протянул боцман Нетреба. Доведенными до автоматизма движениями Костя перезарядил установку и открыл огонь по минометчикам. Он смахнул одного и другого, перекосило ствол. В этот момент ожила зенитка. Она успела выпустить десятка полтора снарядов, прежде чем ее достала кормовая «трехдюймовка» «Верного» или какое-то из орудий «Быстрого». На берегу взлетали фонтаны взрывов, обрушился кусок берега.

Но Костя ничего этого не слышал. Два снаряда пробили башню, смяли казенник одного из пулеметов, осколки хлестнули в голову, плечи, руки. Старшина Ступников, теряя сознание, сползал с сиденья.

Его подхватил Валентин Нетреба, положил на пол рубки. Расстегнули, стащили бушлат, остальную одежду. Фельдшер Репников быстро перевязывал многочисленные раны.

– Живой? – спросил Николай Морозов.

Корабль тряхнуло близким взрывом.

– Не дают работать, гады, – бормотал фельдшер. – Живой… пока. Крепко его осколками побило. В госпиталь быстрее надо.

Он покосился на тело Феди Агеева, накрытое бушлатом.

– А дружка его наповал. В бедро снаряд угодил.

Оба катера шли, огибая остров, к левому берегу. Уже светало, туман понемногу рассеивался, но повалил густой снег. Вдали слышался сильный гул. Стреляли сразу десятки, а может, и сотни орудий.

– Опять воюем, – вздохнул Репников, глядя на лежащего без сознания Костю Ступникова.

– Кажись, наши бьют, – сказал Валентин Нетреба.

Было утро 20 ноября 1942 года. Начиналось наступление на южном фланге войск Сталинградского фронта.

Январский день был морозным и солнечным. Костя второй раз за полтора месяца вышел из палаты на улицу. Рядом с ним медленно шагал, опираясь на палку, Вася Дергач.

Госпиталь располагался в поселке Средняя Ахтуба. Отсюда, с высокого берега, виднелась покрытая снегом пойма, а вдали угадывался Сталинград. Там еще шли бои, добивали зажатую в кольцо 6-ю армию Паулюса. От чистого холодного воздуха слегка кружилась голова. Оба присели на скамейку и закурили, подставив лица яркому солнцу.

Вчера приезжали Валентин Нетреба, Настя и механик Тимоха Донцов. Тоже посидели на дальней скамейке, выпили, поговорили. Дивизион стоял на зимовке в одном из волжских затонов, неподалеку отсюда.

– Вовремя вы в госпиталь залегли, – смеялся Валентин. – Мы там мерзнем, печки не успеваем топить, а вы тут под ватными одеялами греетесь.

Настя сидела, обнимая Костю, осунувшегося, с загипсованной рукой и шрамами на лице. Что-то шептала ему на ухо, Костя улыбался, кивал, не слишком вникая в слова женщины. Просто было хорошо слышать ее голос, смех.

Выпили за погибших. Валентин рассказал, что Николая Морозова направили на курсы, вернется к весне лейтенантом. Зампотех Сочка получил «капитана», передает привет, как и другие ребята.

– Вы тут долго не залеживайтесь, – говорил Валентин, временно исполнявший обязанности командира «Верного». – Без вас как без рук. Да и весна скоро.

Костя и Вася Дергач посидели еще немного. Из дверей выглянула санитарка, позвала на обед.

– Идем, – отозвался Ступников.

Но оба пока не спешили. Как хорошо быть просто живым, видеть своих друзей, вдыхать морозный воздух и ждать весны, забыв на время о войне!..