Ночи темной луны - Сергей Пономаренко

— Да, я вас понимаю. — Голос у психотерапевта дрогнул. — Вы собираетесь меня ограбить?

— Нет. Только хочу побеседовать, но уже начинаю нервничать.

Николай Петрович справился с последним замком, и они вошли в квартиру. Это была большая трехкомнатная квартира, перестроенная под евростандарт, с арками и барной стойкой в гостиной. Чувствовалось, что лечение душевных болезней приносило немалый доход.

Саша сунул пистолет в карман, сел на диван рядом с Николаем Петровичем и сказал:

— Я не собираюсь вас грабить или наносить увечья, тем более убивать. Пистолет и в самом деле газовый. Мне хотелось с вами побеседовать в спокойной обстановке, где нам никто не помешает.

— Интересный способ создавать спокойную обстановку, — заметил Николай Петрович, постепенно приходя в себя. — Похоже, вы и в самом деле мой пациент.

— Речь идет не обо мне, а о вашей пациентке Ларисе Лутошенко.

— Интересно, интересно, — блеснул очками врач.

— Она пожаловалась мне на то, что вы ее шантажируете, угрожая разгласить полученную во время лечения информацию. Заставляете участвовать в реализации ваших… гм-м… сексуальных фантазий. Так ли это?

— Боюсь, что мои опасения относительно нее подтвердились. Если я заявлю, что этого не было, то вы мне, конечно, не поверите? Если я правильно понял, вы ее бойфренд? Тогда предлагаю ввиду исключительных обстоятельств, — он кивком указал на карман, в который Саша спрятал пистолет, — ознакомиться с ее историей болезни. Только сначала расскажите, чем я ее шантажирую?

— Тем, что в далеком детстве она случайно убила своего отца.

— Дело в том, что она не убивала своего отца и он до сих пор жив, правда, не скажу, что здоров. Я вижу, что нам предстоит долгий разговор. У вас есть время?

— Времени у меня достаточно.

Саша пребывал в замешательстве. Он невольно испытывал доверие к этому полному, немолодому врачевателю человеческих душ. «Выходит, Лариса сказала мне неправду? Зачем ей это надо было? Или этот коротышка хитрец и очень хороший психолог, умеет напустить тумана?»

— Я обычно держу историю болезни и сопутствующие материалы в рабочем кабинете, но в последнее время пишу монографию и использую этот случай в качестве одного из примеров. Очень любопытный случай. Предлагаю перейти в мой домашний кабинет.

В этот момент раздался звонок в дверь. Николай Петрович скривился:

— Извините, но это приехала милиция. Я не снял по телефону квартиру с сигнализации, я же не знал, что у нас намечается интересный разговор. Думал, что вы банальный грабитель. Извините. Мне кажется, что вам лучше укрыться в другой комнате, а я их успокою и выпровожу.

— Я выйду с вами в прихожую. Вы приоткроете дверь и скажете, что все в порядке, — не согласился Саша, а в голове его забилась тревожная мысль: «Так по-дурному вляпаться!»

— Извините, но вы говорите глупости. Они должны убедиться, что у меня все в порядке. Они зайдут в квартиру, чтобы проверить, что никто в этот момент не держит меня на мушке. Не волнуйтесь, меня предстоящий разговор интересует не меньше, чем вас. Я еще в коридоре понял, что вы нормальный человек, а не псих. Просто знаю, что бывают такие обстоятельства, которые заставляют человека совершать неблаговидные поступки.

Снова раздался нетерпеливый звонок в дверь, а потом щелкнул дверной замок.

— Не будем искушать судьбу, а то они уже открывают дверь, у них есть запасная связка ключей. — И он поспешил к входной двери.

— Я буду в ванной, — вдогонку ему сказал Саша.

«Толстячок оказался хитрецом: специально сигнализацию не отключил, тем самым вызвал милицию. Неизвестно, как сейчас себя поведет: скажет „фас“ или и в самом деле отправит их обратно? Блефует он или нет? Может, это и не милиция, а соседка пришла спичек одолжить, но теперь он обязательно вызовет милицию», — так размышляя, Саша укрылся не в ванной, а в лоджии.

«Если начнут ломиться в ванную, то попробую прорваться с кухни. Впрочем, это глупо — стрелять в парней в милицейской форме, которые мне ничего не сделали. — Саша открыл раму лоджии и посмотрел вниз. — Другой путь — спрыгнуть на дерево под окном, а оттуда на землю. Хотя четвертый этаж… Так глупо попасться!»

В квартире послышались грубые мужские голоса. Саша замер, безрезультатно вслушиваясь в звуки, еле доносящиеся из квартиры. Потом все стихло.

«Уехали или выжидают, когда у меня кончится терпение и я выйду?» — подумал Саша и услышал нетерпеливый голос психотерапевта, доносящийся из кухни:

— Где же вы? Они уехали, и мы можем продолжить нашу беседу!

И Саша покинул свое убежище.

Домашний кабинет оказался совсем маленьким. В нем размещались стол черного цвета и кожаное кресло на колесиках. На столе стояли компьютер, принтер и настольная лампа, одна стена была скрыта за стеллажами с книгами до самого потолка.

— Когда перепланировали квартиру, почти половину этой комнаты присоединили к гостиной. Мне нравятся маленькие уютные кабинеты индивидуального пользования, это словно костюм, сшитый точно по вашему размеру, — счел необходимым пояснить Николай Петрович, устраиваясь в кресле. Саша сел рядом на стул, принесенный им из гостиной. Николай Петрович надел очки и, достав из ящика стола папку, раскрыл ее.

— Лариса пришла с жалобой на вербальные псевдогаллюцинации, которые понуждают ее к некоторым действиям. Они слуховые, чтобы было более понятно. Мой предварительный диагноз — подозрение на синдром Кандинского — Клерамбо, так называемый галлюцинаторно-параноидальный. У нее отмечался бред преследования, случаи сенестопатического автоматизма — это когда мнимые голоса «наказывали» ее за то, что она их не слушается, вызывая крайне болезненные ощущения в голове, конечностях, внутренних органах. Я вначале предполагал, что это проявления тяжелой формы истерического невроза, а не тот «букет», который я сейчас вам озвучил.

Чтобы разобраться в причинах и механизме заболевания, я использовал при лечении психоанализ и столкнулся с сопротивлением при попытке вторгнуться в определенные сегменты ее памяти. Невротики, бывает, подавляют в себе сильное возбуждение, вместо того чтобы избавиться от него при помощи аффектов — слов или действий. Они весьма привязаны к своим болезненным воспоминаниям.

Узнав, что в двенадцатилетнем возрасте в результате сильного психического возбуждения у нее случилась частичная амнезия, то есть в ее памяти стерся почти год жизни, я предложил ей подвергнуться гипнотической гипермезии. Ее воспоминания под воздействием гипноза фиксировал на аудиокассету.

К сожалению, кассеты здесь нет, она находится в рабочем кабинете. Если захотите, сможете завтра меня там навестить и прослушать запись. Вкратце ее воспоминания свелись к тому, что пьяный отец сильно избил и закрыл в ванной мать, а услышав, как они с маленьким братом молят Бога, чтобы тот забрал его к себе на небо, пошел на них, размахивая утюгом. И тогда ее брат вскочил и бросился ему навстречу. Тот потерял равновесие и упал.