Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская

за своими вещами позже, — заметил Соловьев, косясь на пакет.

— Позже? Когда?

— Ну, завтра, например. Я мог бы прийти вечером.

Надя посмотрела на Соловьева как на сумасшедшего. Он что, действительно ничего не понимает?

— У нас с тобой нет завтра, — спокойно сказала она и протянула ему пакет.

— Мы могли бы остаться друзьями и встречаться как друзья, — неожиданно для себя Миша понял, что не готов к тому, что в его жизни больше нет Андреевой. Те оковы, которыми ему, казалось, она его связывала, теперь не были оковами. И вот что странно: чем больше она хотела от него избавиться, тем меньше ему хотелось уходить. Надя не держала Соловьева, он держал себя сам. — Давай встретимся в среду? У меня свободный вечер. Мы могли бы погулять.

— Миша, ты в своем уме? — Надя все-таки притащила свою сумку из коридора, Соловьев подскочил ей помочь. — Спасибо, я сама. И вообще, я хочу спать, забирай свой пакет и выкатывайся. Никаких дружеских отношений, никаких прогулок. Надеюсь, больше тебя не увижу.

Соловьев постоял в коридоре еще несколько минут. С самого начала все пошло не так, вообще не надо было связываться с этой истеричной и закомплексованной девицей да еще старше себя. Мотала ему нервы больше года, бегала как собачонка, а теперь хладнокровно вытуривает. Где-то пропадала две недели, толком ничего не объяснила, вероятно, крутила роман. А во всем опять виноват Миша Соловьев. Ну и ладно! Не он ли мечтал обрести свободу? Избавиться от Андреевой? Вот и избавился, надо радоваться.

Он нарочно громко хлопнул дверью, сбежал по лестнице, чуть не сбив соседку, которая подметала ступеньки.

Радоваться? Соловьев подошел к своему автомобилю, закурил. Вместо радости на душе скребли кошки. Так бывает, когда ты неуверен, правильно ли поступил. Еще вчера он ни секунды не сомневался, что должен бросить Андрееву, подвести итог этим бесперспективным отношениям. Но сегодня? Сегодня все изменилось! И такой ему Андреева нравилась: решительная, уверенная и независимая. И она не играла, ни толики фальши, в ее глазах было настоящее равнодушие, а слова безжалостно колкие, словно шипы. «У нас нет завтра. Надеюсь, больше тебя не увижу…» Она навсегда закрыла за ним дверь, таким образом, давая понять, что это именно она — Надежда Андреева бросает своего ненаглядного Мишеньку. Такие разительные перемены свидетельствовали о появлении в ее жизни другого мужчины. Значит, пока его не было, Надя влюбилась в другого?! А как же ее клятвы в любви? Заверения, что она не может жить без Миши? Как после этого верить женщинам?

Соловьев обернулся, посмотрел на окна, затем на балкон Надежды, ни единого движения, занавески не шелохнулись. В стекла заглядывало полуденное солнце, заставляя их блестеть и переливаться, даже глаза слепило.

Соловьев сел в машину, нажал на газ и уехал. Он никогда сюда не вернется.

Наде уснуть больше не удалось, что ни говори, а Соловьев после себя оставил тягостное впечатление. И дело даже не в том, что они расстались. Это расставание оказалось последним звеном в цепочке неприятных событий за прошедшие две недели. Надя лишилась лучшей подруги, разочаровалась в Вадиме, объяснения Фертовского не принесли ей ничего, кроме досады. И венец тому — Соловьев. Хотя, с другой стороны, бытует мнение: когда долго не везет и все рушится, обязательно вслед за этим произойдет что-то хорошее и светлое.

Надя услышала телефонный звонок, когда была на кухне.

— Да!

— Привет, это твоя любимая старшая сестра, — раздался насмешливый голос Лизы, — ты что-то давно у нас не появлялась. Я соскучилась, приезжай, у нас сладкие дыни, вкусные орехи и лечебный бальзам из Казахстана. Мне надо тебе рассказать столько интересного.

Глава 51

В середине октября выпал первый снег и сразу повеяло зимой. Снег лежал на прелых листьях, которые были еще теплыми от недавнего октябрьского солнца.

Да, начало октября выдалось уютным, под ногами шуршал желтый ковер опавших листьев, ветра почти не было. Надя шла на работу ранним утром. По утрам город был погружен в оранжевый фейерверк фонарей, на их фоне листья казались еще ярче.

Ночью прошел дождь, увлажнив землю и листву, которая теперь пахла как-то особенно. Андреева любила запах мокрых листьев, его не спутаешь ни с чем. Как и сам октябрь — последние отголоски лета, медленное увядание, прозрачные лужицы скопившейся воды на красных, коричневых и желтых корабликах клена, стелящийся с ночи туман в осеннем блюзе. Умереть, чтобы воскреснуть, в этом философия и смысл жизни.

Первый снег быстро растаял, но листва заметно потемнела. Скоро ее снег совсем спрячет, заботливо укрыв землю и погрузив в сладкий сон зимы. Ноябрь уже не в счет, хотя еще и числится осенним месяцем. У Нади в ноябре день рождения и старшая сестра в этом году решила сделать необычный подарок — билеты в театр. Надежда давно мечтала об этом, тем более — «Ленком». Как здорово, что мечту можно осуществить. Лиза взяла билеты и сообщила о театре вскользь, мимоходом. Она всегда так делала, даже самые значительные события своей жизни озвучивала небрежно и спокойно.

Но поход запланировали через две недели, а в эти выходные Надя вместе с мамой поехала в гости к маминой сестре.

Небольшой подмосковный поселок. Здесь живут круглогодично. Есть и газ, и отопление. У тети домик небольшой, уютный. Надя здесь бывала с самого детства и помнила потертую швейную машинку, тетя на ней любила шить, научилась сама. И сервант с хрустальными рюмочками и бокалами, в нем же фарфоровые статуэтки. И фотографии на стенах, где лица ее дочери, внуков и внучки смотрят на тебя — кто настороженно, кто смущенно улыбается. Вокруг дома сад-огород. Особенно хороши яблоневые деревья, много антоновки, они плодоносят щедро, ветви усеяны плодами, кланяются чуть ли не до земли. И запах, дивный, благоуханный! Тетя яблоки снимает, часть продаст, часть варенье сварит, а какие-то сушит на зиму. Поэтому запах и в доме стоит приятный.

Надя обошла участок, огород уже готов к зиме, тетя постаралась, урожай снят весь. За забором соседка еще копалась в земле.

— Сходила бы ты, прогулялась, погода нынче хорошая, тепло, хоть и пасмурно, — тетя вышла на крыльцо, поправила на себе платок, совсем плохо слышать стала, уши болят.

— Да, пожалуй, схожу, — отозвалась Надя, вышла за калитку. Подумала и решила дойти до храма, здесь недалеко, на соседней улице. В нем когда-то Надю крестили, младенцем. Тетя и ее муж стали крестными. С тех пор много лет прошло, но Надя ни разу не была в этом храме. Все думала, хотела, то храм