Экстремист - Сергей Валяев

Дамы посмеялись надо мной — жизнь, сам же утверждал, полна неожиданностей, и её надо принимать такой, какая она есть. Уезжает Ника на год, и вернется на родину не вешалкой, но специалистом. Пусть уж Никитушка потерпит. Я пожал плечами — делайте, что хотите, однако с Никитиным разбирайтесь сами. Главное, чтобы он не пристрелил Исидору с горя. А там хоть трава не расти.

И что же? Скоро явился доверчивый мой друг заявил, что они с Никой приняли решение: она уезжает учиться в Париж, а по возвращению — свадьба. На тройке. С колокольчиками.

— Чья свадьба? — не понял я. — С колокольчиками?

— Наша, — твердо ответил друг. — Моя и Ники.

— Поздравляю, — а что ещё мог сказать?

Если человеку врут, а он верит, следовательно, ему так удобно. Господи, чтобы я был таким лохом. Жил бы счастливо. Беззаботно жил бы. И каждый день катался на тройке. С колокольчиками.

Провожали Нику мы всем коллективом. Даже прибыл генерал Орехов. С секретной инициативой, о которой он постоянно намекал.

Перед этим мы с ним поцапались, как кошка с собакой. На подиуме. Когда я плюхнул перед ним фото, где спецбоец Маслов целится в невидимую зверюху.

— Левша! — орал я. — Гляди-гляди! Левша, а?!

— Ну и что?

— Как что?! Кто-то фуфло толкает, а мы верим?

— Алекс, левша-правша — все это хрендя, — морщился генерал. — Он работал двумя руками, понимаешь. Равнорукий, установлено экспертизой. Могу показать заключение.

— На хрена оно мне? Я верю глазам своим.

— Что ты хочешь от меня?

— Крутим дело дальше.

— Дело закрыто! — возмутился Орехов. — И все довольны. Была криминальная группировка. Ее нет. И слава Богу. Что еще?

— Ничего, — ответил я. — Только я не верю в сказки. Совесть не позволяет. И ещё кое-что.

— Что?

— А вот этого я тебе не скажу.

— Почему?

— Не хочу. Нет доверия, — ляпнул, — тебе.

Мой друг потерял дар речи, потом затопал ногами и заблажил словами. Больше нецензурными. Мол, я ему харкаю в лицо. Я удивился — разве уже плюнул? Кажется, ещё нет? Но могу, если он попросит. Идиот, брызгал слюной генерал, и шутки твои идиотские.

Расплевались мы, это правда. И скорее был неправ я. Какие могут быть притязания к высокопоставленному чиновнику? Такой во сне оберегает свою кочку. От вражеских агентов. Можно лишь выразить сочувствие его вечной борьбе за место под солнышком.

И когда генерал пошел на мировую, передав через приятелей, что он погорячился, как блин на сковороде, хотя Алекс тоже хорош собой, я решил не усугублять противостояние. Зачем? Проще гору обойти, чем карабкаться по её скальным хребтам.

Провожали Нику мы в усадьбе. С разрешения господина Свечкина. Который после случайной встречи с полуголым хакером (Анной) в коридоре учреждения начал проявлять интерес к писюкам.

… Вечер был теплым, темно-синим. Комариные эскадрильи попытались атаковать нас, да горький дым отечества и костра, как кольца противовоздушной обороны вокруг Москвы, не дали им прорваться к нашим жизненно-важным объектам, в смысле, телам с витаминизированной кровушкой.

Каждый пил то, что были обязаны пить. Мальчики — молоко и сок, а девочки шампанское. Вместе с господином Свечкиным. Преследуя свои какие-то цели, Анна взяла нашего патрона в оборот, и они бродили по темным дорожкам сада, как две птицы. Группа ухаживала за ветреной Никой, заливающейся серебряным колокольчиком. Этот звук, похожий на брень свадебных колоколов умиротворял Никитушку и он спокойно дул молочко. Резо-Хулио готовил шашлык, матерясь на родном языке, и поэтому казалось, что поет песню. О неприступных горных вершинах и гордых орлах, живущих у облаков.

Было подозрительно хорошо. И спокойно. Точно мы находились в крепости. За её крепкими стенами свирепствует мор и война, а у нас тишь и благодать. Однако я знал, никакие крепости не устоят против измены и предательства. Я постоянно анализировал ситуацию, пытаясь обнаружить предателя. И всегда убеждался, моих душевных сил на сыск не хватает. Домыслы не могут быть доказательством. Только действием можно вскрыть подлеца.

Конечно, я его найду. Найду и намотаю кишечный тракт на колеса авто. Пока же меня опережают. Все время на шаг вперед.

Чтобы доказать себе и другим, что спецбоец Маслов был скорее левша, чем правша, я решил встретиться с его приятелем Матушкиным. И не успел. Охотник на лосей отправился в Вечный Лес, если выражаться красиво. По официальной версии — случайный выстрел дуплетом. Мол, Матушкин упился до такой степени, что спутал пасть зверя со своей.

Ничего себе пирожки с лосиной, пожаловался я капитану Ковалю. Тот был со мной полностью согласен: давно не встречал в своей практике таких регулярных и плановых убийств. И помогать он не отказывается, да искать у татарина кобылу[19]тоже не хочется. Слишком высокий залет. И верно — все, как в песне Хулио: холодные, льдиные макушки гор, зияющие опасные пропасти, слепящее солнце…

И здесь, прервав мои видения, прибыл генерал Орехов. Обещал быть — и вот он, герой нашего времени. С животиком, улыбочкой всезнайки, телохранителями и казенными шуточками: а вот и я — не ждали-с!

— Где именинница? — был радушен. — Где букетик, товарищи?

Из недр лимузина извлекли букет роз. Генерал облобызал девушку, как медовый пряник. Та смеялась: у меня именины зимой, на что г-н Орехов заявлял, что это не принципиально для такой прелестницы, и приказал телохранителям притащить ящик шаманского.

Шампанское! Шашлыки! Ура! Мирись-мирись и больше не дерись, утверждал наш высокопоставленный приятель. Что нам делить, друзья мои? Кроме участка номер три. (А «номер три» по фене — это кладбище.)

Когда праздник был в самом разгаре, генерал Орехов пригласил меня на прогулку. И мы неторопливо отправились к трем соснам и пихтам. С бокалами шампанского, как со свечками.

Подобные прогулки не бывают случайными, это к бабке не ходи. Генерал напомнил мне о существовании «Логической бомбы» и деликатно намекнул: вот-вот наступит время «Ч»., чтобы вплотную заняться этой проблемой заняться нашей группе. Плюс взвод чужих бойцов. Плюс моя сестренка Анна в качестве хакера.

— Ух ты, — удивился я. — Так это ты её вызвал из Штатов?

— Алекс, какая тебе разница?

— Никакой. Дело, значит, серьезное, если идут два хакера.

— Серьезное, — крякнул мой собеседник. — Год подступали, отслеживали.

— И что это конкретно?

— Потом, Саша. Будет большой сбор.

— Хорошо, — заметил я. — А кто наше Тело охранять будет, как зеницу ока?

— А оно тю-тю, летит в Абу-Даби, — ответил Орехов. — На две недели. Забыл?