Музеи смерти. Парижские и московские кладбища - Ольга Матич

8 января 1998 года Юрий Ромаков, заместитель директора Биологического исследовательского института и хранитель тела Ленина, сообщил «Интерфаксу», что многие сотрудники используют свои умения бальзамировщиков для частных заработков: российское правительство прекратило финансировать лабораторию и работу по сохранению тела Ленина теперь поддерживает благотворительная организация «Фонд Мавзолея»[494].

Проект сталинского государства – обессмертить тело вождя – присвоил криминалитет; в конце 1990‐х услуги бальзамировщиков могли обойтись им в полторы тысячи долларов в день[495]. Не только тело Ленина, но и тела убитых членов мафиозных группировок стали объектом бальзамирования, что отражало радикальную перемену в идеологии, ранее основанной на власти харизматичного Вождя, теперь же признающей только власть денег.

Бандиты также взяли на вооружение похоронный обряд православной церкви. Перед отпеванием восстановленное тело выставляется напоказ в дорогом гробу, иногда ценой до 20 тысяч долларов; убитый лежит в нем как будто на смертном одре, благодаря чему присутствующие забывают о насильственном характере его смерти. После отпевания и захоронения гангстера обычно запечатлевают на огромном, часто больше натуральной величины, фотопортрете на надгробии. Он уже не лежит на смертном одре, а стоит на гигантском памятнике. Он как бы воскресает и вновь излучает физическую силу и экономическое могущество.

* * *

На одной из главных аллей новой части Введенского кладбища рядом с входом расположено любопытное захоронение четырех молодых людей (ил. 1), изображенных на больших фотопортретах. Убитые между 1993 и 1996 годами, они были членами московской Ореховской бригады[496] (или Ореховской «братвы», как называют свои подразделения сами бандиты). Центральные фигуры на памятнике – братья Клещенко: Леня, по кличке Узбек-старший, был убит в возрасте двадцати трех лет, Саше (Узбек-младший) было девятнадцать. По сторонам размещены Дима Шарапов, по кличке Димон, и Игорь Чернаков, по кличке Двоечник. Леня, на правах главаря, улыбается.

Ил. 1. Надгробный памятник Ореховской бригады. Введенское кладбище

Ил. 2. Распятие на ореховском памятнике

Памятник общий, но молодые мафиози захоронены в отдельных небольших могилах (на них обозначены имя и годы жизни под обычной овальной фотографией). Лежат они раздельно, но «воскресают» вместе, символизируя братскую коллективность. Посередине памятника изображено распятие (ил. 2); по обеим сторонам от Христа, как полагается по евангельскому сюжету, – распятые разбойники, с которыми можно соотнести убитых бандитов. У подножия креста трое скорбящих: две женщины и мужчина. Согласно иконописному канону, с левой стороны изображается фигура скорбящей Богоматери, с правой – апостола Иоанна. На ореховском памятнике фигуры изображены без нимбов. Коленопреклоненная женщина – скорее всего Богоматерь, а рядом стоящий мужчина – бандит[497]. Что касается семейной символики, композиция распятия служит репрезентацией материнской скорби, в идеологическим плане – скорби бандитов. На заднем плане изображены солнце и апокалиптические лучи, заливающие светом весь памятник и предвещающие воскресение из мертвых. Одно из значений Распятия вместе со следующим за ним Воскресением – преображение смертного тела в бессмертное. В мафиозной адаптации христианская иконография указывает на возвращение убитого бандита на кладбище во плоти.

Ил. 3. Члены Уралмашевской преступной группировки. Уралмашевское кладбище

Когда я фотографировала этот ансамбль, группа немолодых посетителей, не имеющих к нему никакого отношения, долго его обсуждала. Сначала они решили, что это братская могила павших на поле битвы, но, вникнув в даты смерти, стали искать другое объяснение. Канон военных захоронений здесь явно не наблюдался. Наконец посетители заключили, что усопшие пали жертвами чернобыльской аварии, обосновывая это индивидуальной замедленной реакцией на радиацию! У выхода они все же спросили кладбищенского сторожа, не знает ли он причину смерти «бедных мальчиков». Услышав в ответ, что те погибли в разборках, посетители никак не отреагировали, несмотря на недавний сострадательный тон.

* * *

В отличие от памятника на Введенских горах, где фоторепрезентации бандитов представляют собой увеличенные версии традиционных могильных фотографий, главным элементом екатеринбургских надгробий являются изображения в полный рост (ил. 3). В 1990‐х годах было несколько таких памятников на Северном, или Уралмашевском, кладбище[498].

Ил. 4. А. В. Данильченко. Уралмашевский боец