Темное озеро - Линда Кейр

С прошлых выходных Даллас вел себя как-то странно. Точнее сказать, я сама испытывала странные чувства, и меня раздражало, что Даллас, казалось, ничего не замечает либо его это совершенно не волнует.

По крайней мере, мне казалось, что ему уже наплевать на меня. Но сегодня в нашем дереве он оставил «валентинку» со стихотворением:

Тебя никогда не прельщали игрушечные замки,

И сундучки с сокровищами.

Тебя очаровало, как легко разбились

Твои хрустальные стены.

Ты любишь вольный ветер, и я счастлив тем,

Как смело ты вступила в неведомый мир.

Заблудившись вместе, детка, мы вырвемся

на свободу.

Я люблю тебя… ты любишь меня?

Он любит меня.

Он.

Любит.

Меня.

Даллас терпеть не может организованных мероприятий, но он согласился вести поэтический факультатив, сознавая, что своеобразная практическая реализация или презентация являются безусловным ожидаемым результатом, нравится ему это или нет. Нет нужды говорить, что он тянет время и ворчит, не желая заниматься никакой подготовкой.

Сегодня миссис Кусинич сообщила ему, что на заседании кафедры английского языка возникла отличная идея по поводу проведения в школе своего рода поэтического турнира. Даллас собирался отказаться, потому что ненавидит поэтические турниры, но потом она предложила «выбрать учащихся из своего факультатива» для проведения подготовительной работы.

Мы оба откровенно посмеялись над таким предложением.

Теперь у нас появилась законная причина проводить больше времени вместе. Итак, с сегодняшнего дня меня назначили «сопродюсером» первого в истории Гленлейка поэтического турнира!

Проведение турнира официально назначили на пятницу, 7 марта. Очевидно, придется действовать быстрее, чтобы он совпал с собранием попечителей и все большие шишки могли присутствовать. Разумеется, если мы не против.

Я уговорила мистера Стовера, нашего завхоза, позволить провести мероприятие в зале школьного клуба, решив устроить там сцену и кофе-бар, для создания подлинно творческой атмосферы.

По словам Далласа, он сожалеет лишь о том, что не добавил в рекомендательные письма для колледжей ко всем моим социально приемлемым талантам «одаренный организатор мероприятий».

А потом прошептал мне на ухо еще несколько не упомянутых там талантов.

Мне хотелось привлечь к этому мероприятию всех желающих показать свои стихи. А Даллас сказал, что все дополнительное «дерьмо» может вытеснить прекрасные творческие труды, проделанные его учениками.

— К тому же, — добавил он, — нам самим тогда светит гораздо больше организаторской работы.

Это даже забавно, но, по-моему, единственное его участие в этой работе ограничилось согласием на проведение мероприятия и «приглашением» меня в качестве сопродюсера. Он, кажется, больше заинтересован в «выгодном использовании» того дополнительного времени, что мы теперь проводим вместе.

Это не значит, что я против.

Ну, может, лишь немного.

Поэтический турнир вылился в общешкольное мероприятие!

Это грандиозно — ведь теперь у нас будет много зрителей, а не только обязанные присутствовать преподаватели, попечители, случайно заехавшие родители и горстка старшеклассников, которые либо дружат, либо встречаются с кем-то из нашего поэтического класса.

Даллас согласился только после того, как я сказала, что создам жюри из учеников нашего семинара для отбора предложений и выбора лучших, а потом мы передадим их ему для окончательного утверждения. Его выбор определит «избранные номера программы чтений перед гостями». Это была идея Джорджины.

Джорджина, с помощью Томми или без него, в зависимости от ежедневного статуса их отношений, успешно занималась вопросами закупки продуктов и рекламой. Уэс из нашего джаз-банда заявил, что возьмет на себя музыкальное сопровождение и сольных исполнителей. Кристал договаривается с учителем рисования о том, чтобы украсить зал рисунками его учеников. Все остальные семинаристы обещали помочь в кофейном баре, организации посадочных мест, общей подготовке и последующей уборке зала.

У нас даже появилось официальное название мероприятия: «Дайте мне Поэзию или Смерть!»[70]

Я была не против того, что Даллас обнимает конкурсанток и помогает им сойти со сцены… пока очередь не дошла до Джорджины. Она, вдруг онемев впервые в жизни, рыдала в объятиях Далласа, а он поглаживал ее рыжие, как «огонь в камине», волосы.

Я избегала их обоих до конца вечера. С Далласом это удавалось довольно легко, ведь он был нарасхват: все нахваливали его за проведение такого чудесного поэтического турнира, организованного, между прочим, мной. Труднее было избегать Джорджины.

— Мне так стыдно, просто хотелось под землю провалиться, — заявила она, упав на свою кровать, едва мы вернулись в общагу.

От нее исходил аромат Далласова лосьона после бритья.

— Все испытывают страх перед сценой.

— Да еще Томми затеял ссору прямо перед моим выходом на сцену, — простонала она.

— Жесть, вот стервец, — сказала я, хотя именно он вызвал у меня наименьшую злость из этой троицы.

Джорджина взбила подушку и, сунув ее себе под голову, устроилась поудобнее.