Грязная работа - Кристофер Мур

— Простите, — пискнул он.

— Увидимся, Верн, — успел сказать Чарли, когда сестра повлекла его за собой к клубной кухоньке.

— Я напишу вам про остальное.

Едва они свернули за угол, Джейн двинула брата в солнечное сплетение, вышибив дух.

— О чем ты себе думал? — прошипела она, откинув вуаль, чтобы ему лучше было видно, как она рассвирепела: вдруг через пузо до брата не дошло.

Чарли ловил ртом воздух и хохотал.

— Этого хотела мама.

— Моя мама только что умерла, Чарли.

— Ага, — сказал он.

— Но ты себе даже не представляешь, что ты сделала для этого мужика.

— Вот как? — Джейн подняла бровь.

— Он навсегда запомнит этот день. У него больше не случится ни одной сексуальной фантазии, в которой к нему не будешь подходить ты, — притом, вероятно, в чужих туфлях.

— И тебе не кажется, что это извращение?

— Ну-у… да, ты моя сестра, но для Верна это главный миг в жизни.

Джейн кивнула:

— Ты довольно неплохой человек, Чарли, раз так заботишься о постороннем недомерке…

— Ну да, знаешь…

— Хотя и жопа с ручкой! — закончила Джейн и снова утопила кулак в солнечном сплетении Чарли.

Странное дело: хватая губами воздух, Чарли свято верил — где бы мама сейчас ни была, она им довольна.

«Пока, мамуля», — подумал он.

Завтра мы встретимся,

Смерть и я, —

И жнец вонзит косу

В того, кто глаз не сомкнул.

Даг Хаммаршельд

Элвин и Мохаммед

Когда Чарли возвратился домой с похорон матери, в дверях его встретили два очень крупных, очень радостных представителя семейства псовых, кои, не будучи ныне отвлекаемы заложником хозяйкиной любви, сумели в полной мере оделить нежностью и радостью вернувшегося хозяина.

Общеизвестно — и даже записано в уставе Американского псового клуба, — что человек не бывает поистине употреблен никакой собачкой, пока его не употребит пара четырехсотфунтовых адских псов одновременно (Раздел 5, Параграф 7: Стандарты употребления, доставания и приходования человека собакой).

И, несмотря на применение сверхкрепкого дезодоранта перед вылетом из Седоны, Чарли обнаружил, что когда человеку в подмышки неоднократно тычутся два мокрых песьих пениса, ощущения свежести не возникает.

— Софи, позови их. Сними их с меня, Софи.

— Щеники с папулей танцуют, — хихикнула Софи.

— Танцуй, папуля!

Миссис Лин рукой закрыла девочке глаза, дабы оградить от скверны — невольного отцовского опущения до полного скотства.

— Иди руки мой, Софи. Обедай, пока папа с шиксами безобразуй. — Миссис Лин не могла не провести оперативной оценки скользких и красных песьих елдаков в денежном эквиваленте, пока упомянутые агрегаты скорострельно втыкались в оксфордскую хозяйскую рубашку, точно тюбики губной помады с поршневым приводом.

Травник в Китайском квартале заплатит целое состояние за порошок из сушеных членов Элвина и Мохаммеда.

(На исторической родине миссис Лин мужчины готовы на все, лишь бы упрочить свою мужскую силу: мелют в порошок даже вымирающие виды и заваривают из них чай, напоминая тем самым некоторых американских президентов, полагающих, что ни один стояк не сравнится с тем, который возникает, когда разбомбишь несколько тысяч инородцев.)

И, тем не менее, все говорило об одном: состояние за сушеные псиные фаллосы останется невыплаченным.

Миссис Лин давно уже потеряла надежду разобрать адских псов на запчасти — после того, как попыталась отправить Элвина к праотцам посредством резкого и звонкого удара сковородой в череп, а пес просто взял и скусил чугунную посудину с длинной ручки, сжевал ее, брызжа во все стороны слюной и металлической стружкой, после чего сел по стойке смирно и попросил добавки.

— Полейте же их водой! — заорал Чарли.

— Лежать, собачки. Хорошие песики. Фу, бля.

Этот сигнал SOS активировал миссис Лин, и, соразмерив свое перемещение с горой человечьего и собачьего мяса, качающейся в дверях, она проскочила мимо Чарли в коридор и затопотала вниз.

Лили

Лили взбежала по лестнице и на ковре в прихожей затормозила юзом — ее остановило зрелище двух псов, употребляющих ее работодателя.

— Ашер, да ты извращенец!

— На помощь, — вымолвил Чарли.

Лили сдернула со стены огнетушитель, подтащила к дверям, сорвала чеку и окатила содержимым резвящееся трио. Две минуты спустя Чарли валялся мороженой кучей на пороге, а Элвин и Мохаммед, запертые в хозяйской спальне, весело дожевывали опустевший баллон. Лили заманила их туда, когда они пытались откусить струю СО2: похоже, собачкам после радушного приема, оказанного хозяину, очень хотелось освежиться морозной радостью.

— Ты нормально? — спросила Лили.

На ней был поварской халат поверх красной кожаной юбки и высоких сапог на платформе.

— Неделя выдалась трудноватая, — признался Чарли.

Лили помогла ему встать на ноги, стараясь не касаться влажных пятен на рубашке. Чарли совершил контролируемое падение на диван. Лили поспособствовала его приземлению, кое завершилось тем, что одна ее рука неловко застряла под его копчиком.

— Спасибо, — сказал Чарли.

С его ресниц и волос еще не сошел иней.

— Ашер, — сказала Лили, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Мне об этом неловко говорить, но я думаю, что, с учетом ситуации, мне пора что-то сказать.

— Хорошо, Лили. Кофе будешь?

— Нет. Заткнись, пожалуйста. Спасибо. — Она помедлила и поглубже вдохнула, но руку из-под спины Чарли не вытащила.

— Много лет ты был добр ко мне, и хоть я никому другому бы в этом ни за что не призналась, без тебя, наверное, я б и школу не закончила, и не получилось бы из меня ничего путного, если бы не твое влияние.

Чарли по-прежнему смаргивал кристаллы льда, стараясь хоть что-нибудь увидеть: он уже думал, что веки у него обморожены.

— Это ерунда, — сказал он.

— Пожалуйста, прошу тебя, заткнись, — повторила Лили. Еще один глубокий вдох.

— Ты всегда прилично ко мне относился, несмотря на мои, как я их называю, стервозные моменты и несмотря на то, что ты связался с темными делами, и вообще смертельный чувак, и тебе есть о чем подумать и без меня… мои соболезнования, кстати.