Сокровища баронессы фон Шейн - Ольга Баскова

– Тогда я к вашим услугам. – Он изогнулся, как вопросительный знак. Женщина закатила глаза и мечтательно проговорила:

– Когда я выйду из тюрьмы, то хочу начать новую жизнь. Совершенно новую, понимаете? К сожалению, моя фамилия – фон Шейн – благодаря судебному процессу известна всему Петербургу. Меня начнут чураться, смотреть как на прокаженную. Я к этому не привыкла, мой дорогой.

– Чем же я могу помочь? – Начальник по-прежнему стоял в угодливой позе. Больная поясница давала о себе знать, но он боялся пошевелиться.

– Я должна выйти замуж за знатного, принятого в обществе человека, – продолжала баронесса, – и сменить фамилию. Если у вас есть на примете холостяк с титулом, который, скажем, нуждается в деньгах, я готова помочь ему, если он поможет мне.

Начальник наконец выпрямился, крякнув от боли, и, почесывая лысину, задумался. Сам он не умел проворачивать подобные дела, да и откуда у него знакомые в высших кругах? Если бы они там были, он бы не сидел на этой должности, не продолжал наживать геморрой и врагов. Он перебирал в уме приятелей, которые могли бы это устроить, и остановился на проходимце и прохвосте, любителе сводничать Юрии Осташеве. Вот кто поможет генеральше, особенно за хорошую мзду, и она в долгу не останется как пить дать.

Вечером начальник послал подчиненного солдата с запиской к Осташеву с просьбой прийти к нему домой, выпить сливовой наливки, которую делала жена, и Юрий не отказался. Как и предполагал офицер, проходимец сидел на мели. Он с жадностью накинулся на бисквиты, словно голодал не менее месяца, и начальник тюрьмы усмехнулся:

– Юра, да что с тобой? Никак в нашем городе голод в каких-то районах?

Осташев, снимавший каморку на Васильевском острове, чуть не подавился, проглотил огромный кусок бисквита, будто боясь, что его отберут, и пробурчал с набитым ртом:

– Вчера в карты продулся начисто. Карта лезла – одна дрянь. Бывает же такая невезуха.

Офицер усмехнулся:

– Мне странно слышать, что такой мастер обжуливать, как ты, остался на бобах. Как такое могло случиться?

– В который раз говорю себе, – Осташев снова потянулся за бисквитом, уже последним, – не бери с собой этого дурака барона фон Остен-Сакена. В нем только и есть хорошего что его титул. Ни денег, ни мозгов – больше ничего не имеется. В картах ничего не соображает, а лезет играть, и играть ему хочется постоянно. Услышал, что где-то собираются картежники, – сразу меня тащит: пойдем, дескать, есть шанс разбогатеть. А какой шанс разбогатеть, если у тебя напарник с куриными мозгами?

– Барон фон Остен-Сакен? – Начальник тюрьмы поморщился, будто что-то припоминая, но, так и не припомнив, махнул рукой. – Где-то я слышал эту фамилию, только она не на слуху. Что за фрукт такой?

Осташев скривился, как от зубной боли.

– Говорю же тебе, в нем только и есть хорошего что титул. А когда-то этот молодец имел все: деньги, связи, имение, особняк. Представляешь, все продул, гол как сокол, ютится в соседней комнатенке на Васильевском.

Хозяин еле сдержался, чтобы не вскрикнуть от радости. Кажется, он нашел человека для Ольги фон Шейн.

– Скажи, Юра, – проговорил начальник тюрьмы, боясь спугнуть везение, – а твой приятель что, женат?

Осташев замотал головой, как лошадь, отгонявшая овода.

– Да что ты? Кто ж за него пойдет? Да он и сам не на всякой женится. Без копейки денег, но, видите ли, барон, хочет даму благородного происхождения, да еще с приличным капиталом. – Юрий хохотнул, и из большого рта вылетел кусочек бисквита и спикировал на ковер. Начальник тюрьмы брезгливо поморщился. – А какая дамочка захочет такого муженька? – продолжал Осташев. – Впрочем, ежели и захочет, потому что Володька сам из себя видный, умеет мозги запудрить, любой папаша тут же на дыбы встанет, не даст за дочкой, если та его ослушаться вздумает, ни гроша. Тут наш барон и забудет про большую любовь.

Хозяин наклонился к гостю и щелкнул пальцем.

– А что бы сказал твой барон, – начал он, – ежели б я ему нашел хорошую невесту благородного происхождения, с немалым капиталом, без папеньки, готовую за приличные деньги купить его титул? Тут такое дело, брат, – офицер заговорщицки улыбнулся, – одной дамочке требуется фамилию сменить, да только не на простую. Она, видишь ли, сама баронесса.

Осташев удивленно, по-совиному, выпучил глаза.

– Зачем же ей титул, если она сама титулованная?

Начальник тюрьмы помедлил пару секунд, соображая, что можно рассказать приятелю, а что лучше утаить, и проговорил:

– Видишь ли, эта дамочка сидит сейчас в моей тюрьме за неуплату налогов. В городе о ней ходят различные слухи, но им не нужно верить. Многие завидуют ее образованности и красоте. Так получилось, что ее фамилия – фон Шейн – в настоящее время закрывает ей дорогу в общество, в котором она привыкла блистать. Если твой приятель согласится на брак, то получит хорошие деньги, причем может даже не делить с ней ложе. От него баронессе нужна только фамилия – и ничего больше.

Осташев с сожалением посмотрел на пустое блюдо, еще недавно доверху наполненное бисквитами.

– Она, конечно, хорошо придумала, – медленно сказал он, растягивая слова. – Я обязательно поговорю с Владимиром – и сегодня же, если мадам пообещает мне вознаграждение. Все же она уголовница, да, да, уголовница, я слышал о разных историях с ее участием, а Володька разгильдяй, игрок, мот, но чистый перед законом. Согласись, мой друг, обмен неравноценный, и за усердие мне тоже полагаются кое-какие денежки.

Начальник тюрьмы развел руками и наклонил лысоватую голову.

– Ну, о чем речь, Юра, – произнес он уверенно. – Дамочка набита деньгами под завязку. В данный момент она не может купить связи, но приобрести такого друга, как твой барон, ей вполне под силу. – Он встал, давая понять, что легкий ужин окончен. – А теперь, если хочешь быстрее получить свой барыш, беги к барону и начинай сделку. Постарайся, чтобы к завтрашнему утру он уже дал ответ. Если твой Остен-Сакен заупрямится, придется искать другую кандидатуру. Я обещал помочь этой очаровательной женщине, и я сдержу слово.

Осташев нехотя поднялся из-за стола.

– А она не обманет? – поинтересовался он, хитро подмигнув приятелю. – Уж больно эта дамочка навострилась вычищать карманы.

– Все враки. – Начальник тюрьмы подтолкнул его к выходу. – Иди, завтра утром зайдешь ко мне, постарайся застать меня дома до ухода на работу, и доложишь, как обстоят дела.

– Ну, ну, без рук, – хихикнул Юрий, выходя на улицу. – Мне почему-то кажется, что барон не будет против. Его дела плохи, скоро он пойдет побираться, как последний нищий.

Вытолкав приятеля за дверь, офицер сел на диван и вытер вспотевшее лицо. Он надеялся, что Осташев, который хорошо знал свое дело, все прекрасно устроит. Тогда влиятельная женщина останется ему обязанной, а это значит, что генеральские погоны – не такая уж несбыточная мечта. Насвистывая вальс, он отправился спать в прекрасном расположении.