Жизнь Шарлотты Бронте - Элизабет Гаскелл

Вы не хуже меня знаете, моя дорогая мисс Вулер, насколько сестры бывают привязаны друг к другу, с этим чувством не сравнится никакое другое, особенно если они почти ровесницы, получили сходное образование и разделяют вкусы и пристрастия друг друга. Вы спрашиваете о Брэнвелле. Он и не пытается искать себе место, и мне начинает казаться, что он уже считает себя неспособным занять более-менее респектабельное положение в жизни. Если ему в руки попадают деньги, он тут же тратит их во вред своему здоровью. Он, похоже, совсем лишился умения владеть собой. Вы спрашиваете, не кажется ли мне, что мужчины – странные создания. Да, кажется. Мне это часто приходило на ум. Способ их воспитания тоже представляется странным: их явно недостаточно оберегают от искушений. Девочек защищают так, словно они совсем хрупкие или совсем глупенькие. А мальчикам дают свободу, словно они обладают некой высшей мудростью и нигде и никак не могут сбиться с пути. Я рада, что Вам понравился Бросгроув, хотя осмелюсь заметить, что на свете есть мало мест, которые бы Вам не понравились, особенно когда Вы путешествуете с миссис М. Мне всегда радостно слышать, что Вы в хорошем настроении, поскольку это доказывает, что даже в нашем земном мире есть высшая справедливость. Вы тяжко трудились, Вы отказывали себе в малейших удовольствиях и радостях в ранней юности и в расцвете жизни. Теперь Вы свободны, и хочется думать, что впереди у Вас множество лет здоровья, бодрости и наслаждения свободой. Кроме того, для моей радости есть и другая причина, весьма эгоистическая: я убеждаюсь, что и «одинокая женщина» может быть счастлива, как и любимая жена и любящая мать. И это очень хорошо. Я много думаю о судьбах незамужних и никогда не бывавших замужем женщин в наши дни и прихожу к выводу, что нет на этом свете человеческого существа более заслуживающего уважения, чем незамужняя женщина, которая идет по жизни спокойно, уверенно, с достоинством и не ищет поддержки ни у мужа, ни у брата. Такая женщина, достигнув возраста сорока пяти лет и более, сохраняет уравновешенный склад ума, способность получать радость от простых вещей и выдерживать неизбежные страдания, испытывая сочувствие к страданиям других, и может жить так, как позволяют ее собственные средства.

В то время, когда шли переговоры с издательством Эйлотта и К., Шарлотта навестила свою школьную подругу, с которой состояла в доверительной переписке. Ни во время этого визита, ни позднее она ничего не говорила о публикации стихотворений. Однако юная леди все-таки заподозрила, что сестры посылают свои сочинения в журналы, и это подозрение подкрепилось во время одной из ее поездок в Хауорт, когда она увидела, как Энн читает «Чамберс джорнал»: во время чтения на обычно спокойном лице младшей мисс Бронте промелькнула улыбка.

– Что там такое? – спросила подруга. – Чему ты улыбаешься?

– Я просто увидела, что они поместили одно мое стихотворение, – последовал тихий ответ.

Больше на эту тему не было сказано ни слова.

Подруге Шарлотта адресовала в это время следующие письма.

31 марта 1846 года

Я прибыла домой вчера в начале третьего, поездка прошла без приключений. Папа чувствует себя очень хорошо, хотя его зрение находится в прежнем состоянии. Эмили и Энн отправились пешком в Китли, чтобы меня встретить. Однако, к сожалению, я пошла по старой дороге, а они – по новой, и мы разминулись. Они вернулись домой только в половину четвертого, и по пути их застиг сильный дождь, который продолжался потом всю вторую половину дня. Очень печально, что Энн в результате немного простудилась, но я надеюсь, что она скоро поправится. Папа был очень рад моему рассказу относительно мнения мистера К. и тому, как прошла операция у старой миссис Э. Похоже, он все-таки склоняется к тому, чтобы отложить операцию еще на несколько месяцев. Где-то через час после приезда я отправилась к Брэнвеллу, чтобы поговорить с ним. Беседовать с ним – тяжкий труд. Можно и не пытаться это делать, поскольку он не отвечает и как бы не замечает собеседника. Он пребывает в каком-то столбняке. Опасения мои были не напрасны. Я слышала, что он в мое отсутствие раздобыл соверен под предлогом того, что ему надо заплатить долг. После этого он немедленно отправился в трактир и потратил деньги, как и следовало ожидать. *** закончила свой рассказ об этом словами «безнадежный малый», и это верно. При нынешнем состоянии Брэнвелла едва ли возможно даже находиться с ним в одной комнате. Что готовит нам грядущее – Бог весть.

31 марта 1846 года

Наша бедная старушка-служанка Тэбби серьезно больна уже две недели, но сейчас понемногу поправляется. Марта[10]тоже больна, у нее распухло колено, и поэтому ей приходится оставаться дома. Боюсь, она еще долго не сможет приступить к работе. Я получила номер «Рекорда», который ты мне выслала. <…> Я прочла письмо Д’Обинье196. Написано умно, и все, что он говорит про католицизм, звучит очень хорошо. Идеи, высказанные им о Евангелическом союзе, вряд ли реализуемы, но, несомненно, высказаны в духе Писания, которое призывает христиан к единству, а не к проявлениям нетерпимости и ненависти. Я очень рада тому, что смогла вовремя съездить в ***, поскольку перемена погоды отчасти повлияла на мое здоровье и лишила сил. Как ты поживаешь? Я скучаю по влажному югу и восточным ветрам. Какое счастье, что папа чувствует себя хорошо, хотя, конечно, его часто огорчает ужасное поведение Брэнвелла: тот если и меняется, то только к худшему.

Тем временем процесс издания сборника стихотворений потихоньку продвигался вперед. Посовещавшись, сестры после некоторых колебаний решили, что сами будут держать корректуру. Вплоть до 28 марта издатели направляли свои письма мистеру Ш. Бронте, эсквайру, но затем Шарлотта решила указать Эйлотту и К. на «небольшую ошибку» и попросила в дальнейшем высылать корреспонденцию на ее настоящее имя: «мисс Бронте». Однако при этом она дала понять, что действует не от себя, а в качестве представителя настоящего автора. Так, в письме, датированном 6 апреля, Шарлотта делает предложение издателям «от лица К., Э. и Э. Беллов»: подготовить к печати книгу прозаических сочинений – это три отдельных, не связанных между собой романа, которые можно опубликовать либо вместе, в трех томах обычного для романов формата, либо в качестве отдельных книг, если это покажется выгоднее издательству. Мисс Бронте добавляет, что в намерения авторов не входит издание за свой счет. Авторы уполномочили ее узнать у господ Эйлотта и К., согласны ли они взяться за такую публикацию, разумеется предварительно внимательно прочитав рукописи и убедившись, что они позволяют надеяться на успех. На это письмо издатели ответили быстро. Общее содержание их ответа можно понять по письму Шарлотты, датированному 11 апреля.

Благодарю вас от имени Каррера, Эктона и Эллиса Беллов за ваше любезное письмо и предложение помочь советом. Мне было бы, несомненно, очень полезно получить от вас сведения по некоторым пунктам. Очевидно, что никому не известные авторы сталкиваются с большими трудностями, когда решают предъявить свои произведения читающей публике. Не могли бы вы подсказать, каким образом лучше всего преодолеть эти трудности? Например, в нашей ситуации, когда речь идет о прозе, в какой форме издатель скорее возьмется за такую рукопись? Лучше предложить ему трехтомное издание или романы, которые могли бы быть опубликованы отдельными выпусками, или лучше напечатать их в журналах?