Электрические методы обогащения. Правдивая история о виртуальных амебах, современном инновационном предпринимательстве и прочей ерунде типа любви и смысла жизни - Павел Черкашин

– По-моему, свою аппроксимацию он счистил с твоей концепции n-мерной любовной аппроксимации. А как критиковал-то…

– Я ему еще выставлю счет. С первого заработанного миллиарда, – так же тихо ответил Димыч.

Они покивали друг другу как люди, которые только что нашли решение очень важного делового вопроса.

Санчес поднял руку:

– Гриш, а что из всего этого уже готово? Когда клиентам начнем предлагать?

– «ИРА-1» в целом готова. Ее кастрированная версия, не способная к размножению и мутациям, тоже уже есть. Надо только интерфейс причесать. В моем «Аквариуме» подросли несколько первых жизнеспособных популяций, которые дают сносные аналитические результаты… Но клиентам это пока предлагать рано, к сожалению.

– А чего не хватает? – включился в разговор Димыч.

– Эволюция амеб находится сейчас на очень ранних стадиях. Нужно дать им время на развитие, подкармливая информацией из Интернета для самообучения. Ну и, конечно, нужны вычислительные мощности, чтобы эволюция протекала быстрее. Ведь искусственная эволюция – это просто длительный и очень ресурсоемкий вычислительный процесс.

– И сколько тебе нужно ресурсов для того, чтобы довести эволюцию до уровня коммерческого продукта? Грубо, в процессорах.

Гриша посмотрел на потолок и нахмурил брови, прикидывая:

– Нужно около пятидесяти миллионов часов, если в пересчете на одно процессорное ядро… Для начала.

Кто-то из технарей в комнате тихо процитировал Дока Брауна: «О боже, 1,2 гигаватта?! В наше время плутоний еще не продается в универмаге».

Санчес быстро считал в уме, но боялся ошибиться на порядок и достал телефон. Димыч тоже начал лихорадочно прикидывать результат на встроенном калькуляторе своего телефона. Гриша невозмутимо продолжал:

– По-хорошему, для поддержания процесса эволюции на коммерческом уровне потребуется приблизительно миллион процессорных часов в месяц… Это не считая разработки специализированных версий амеб, которые потребуют специальных условий среды, например, для медицинского анализа и так далее…

Димыч оторопело смотрел на телефонный калькулятор Санчеса и считал нули.

– Гриша, тут какая-то ошибка в расчетах. У нас всю компанию, вместе с TS Computers, обслуживает один четырехпроцессорный сервер, по два ядра на процессор. Получается восемь ядер, правильно? Там у нас и почта, и файловый сервер, и Navision, и еще черт знает что.

Сисадмины закивали.

– Если мы загрузим этот компьютер, который обслуживает почти сорок человек, только доработкой твоей системы на двадцать четыре часа в сутки так, что он задымится от напряжения, то он сможет доработать твою программу за… семьсот тринадцать лет. Или я где-то ошибся?

– Нет, все правильно. Это действительно очень сложная задача с точки зрения загрузки процессоров. Но мы можем купить больше серверов, арендовать вычислительные мощности…

Димыч пожал плечами и встал. От его благодушия не осталось и следа. Он заговорил резко и безапелляционно, как умудренный опытом патологоанатом, препарирующий тело Гришиного изобретения без оглядки на его ощущения. Труп – он и есть труп.

– Гриша, ты в своем уме?! Такой сервер стоит десять тысяч долларов минимум! Чтобы сократить цикл производства с семисот лет до года, тебе потребуется семь миллионов долларов только на закупку серверов. Огромный дата-центр, своя электрическая подстанция, десяток администраторов для того, чтобы эти серверы обслуживать, охрана, каналы связи, резервное копирование… Это еще при условии, что ты не ошибся в расчетах. Помнишь, что Роби говорил про венчурные проекты? Как минимум четырехкратный запас прочности. Это же проект примерно на пятьдесят миллионов долларов! Ну что же, спасибо, было очень познавательно, пошли работать…

Гриша пытался защищаться, но его слова рикошетом отскакивали от широкой спины уже выходившего из комнаты Димыча:

– Мы можем начать с малого… Простые задачи… Давайте попробуем договориться с кем-то из производителей оборудования или с крупными центрами…

– Гриш, – Димыч обернулся в дверях, – без обид. Отличная разработка, уникальная, яркая. Но пора на землю спускаться! У нас проектный бизнес, сложные времена. Нам нужно быть ориентированными на клиентов. А им сейчас это не продашь. Даже если у тебя получится снизить расходы на производство в десять раз и сократить цикл подготовки продукта с семисот лет до семидесяти – я все равно не готов столько ждать. Правда. Дети не поймут.

Народ начал потихоньку расходиться. Гришу хвалили за находчивость и уникальность разработки, но сходились во мнении, что мир еще не готов к такому уровню инноваций. Вот через десяток лет… если стоимость процессоров еще упадет на несколько порядков… или когда у компании появятся свободные деньги… или кто-то из крупных инвесторов заинтересуется… «Надо тебе в Кремниевую долину съездить, это их масштаб»…

Гриша выглядел изможденным, но не сломленным. Публичные презентации давались ему сложно, требовали огромной подготовки и мысленной концентрации. Он автоматически отвечал на рукопожатия, кивал в ответ на пожелания и советы, молча смотрел в одну точку перед собой. С подобной реакцией на свои предложения он уже сталкивался – и не раз. За последние двадцать лет он предпринял несколько попыток убедить в перспективности своих идей тех людей, которые могли бы помочь этим идеям воплотиться в железе и кремнии. Сначала в университете он пытался зажечь азартный огонек в глазах своего научного руководителя, исписывая мелким почерком доску в аудитории. Потом несколько раз выходил на научный совет НИИ ПСУ с томами документации по своей основной – но так и не признанной – научной теме. Теперь у него на руках уже был даже работающий прототип… Но результат оставался неизбежным – его считали наивным чудаком.

Может, так и есть? В презентации он так и не решился упомянуть, что первые испытания сырого прототипа выявили ошибку в первоначальных расчетах производительности как минимум на порядок. Частично проблему можно будет решить тонкими настройками и оптимизацией кода, но в целом Димыч прав – нужно дополнительно закладывать большой запас, чтобы добиться успеха. Даже сейчас семьсот лет работы сервера – это чистой воды фантастика. А если заложить запас в три-четыре раза, то руки опускаются.

В комнате, освещенной экраном монитора, по которому в хаотичном порядке бегали амебы, остались только Гриша и Санчес. Первый обреченно сворачивал провода и отключал проектор, второй – напряженно думал.

– Знаешь, Гриша, мне нравится твоя идея. Определенно нравится!

Гриша молчал.

– В конце концов, процессорный ресурс – это просто сырье. Оно становится все более и более доступным. Ведь когда ты только начал заниматься этой темой десятилетия назад – вся вычислительная способность мира была меньше, чем у одного нашего офисного сервера. Тем не менее ты смог предвидеть будущий рост и думал категориями будущего. Надо и дальше продолжать в том же духе! Не останавливаться…