Ликвидатор - Валерий Горшков

У Прохорова помутилось в глазах, он пошатнулся, выронил из правой руки сигарету, другой крепко схватился за левую сторону груди, занывшую от внезапной боли, на какое-то время застыл, все еще продолжая глядеть на место гибели «Пеликана», а потом медленно опустился на до блеска вымытую палубу. Тридцатисемилетний учёный Прохоров умер от обширного инфаркта всего на несколько секунд позже погибшей при взрыве «Пеликана» Наташи. Бермудский же треугольник в этот роковой день пополнил свой черный список еще двадцатью пятью человеческими жизнями и одним кораблем. Как знать, может, и все прочие смерти не имели никакого отношения к сверхъестественным силам, находящимся за чертой здравого смысла и установившегося за века привычного порядка вещей… По крайней мере про лежащий на дне океана бомбардировщик французских ВВС это можно сказать с полной уверенностью.

Я выкинул из головы мысли насчет побега из мафиозной структуры. Закончились всевозможные проверки и испытательные сроки, и Персиков, вызвав меня в очередной раз в свой бункер, сообщил, что отныне я наделен полномочиями разрабатывать систему защиты и внутренний режим базы, а не только исполнять написанные кем-то до меня инструкции. В течение очередного месячного отпуска я должен разработать и представить ему на утверждение полный план модернизации всей системы безопасности базы, а также список необходимого дополнительного оборудования и работ, для выполнения которых людей предоставят незамедлительно. А еще Владимир Адольфович сообщил мне об очередном повышении моей зарплаты — до шестидесяти тысяч долларов в месяц и о том, что меня собираются ввести в совет «структуры» по обороне и разработке стратегических военных операций. А в конце разговора Персиков выдал самую главную новость — на мое имя куплен шикарный особняк в Юрмале.

На следующий день я уже летел самолетом в Таллин, а набросанный мной буквально за одну ночь план модернизации структуры охраны базы уже лежал на столе у Персикова. С некоторыми, совершенно не имеющими отношения к безопасности деталями, о которых большой босс даже не догадается. Я просто решил немного поразвлечься, не подозревая, что такая мелочь, как дополнительно установленная в одном из помещений скрытая камера явится виновницей сокрушительного удара по глобальным планам структуры. Когда я вносил ее в схему модернизации, то моим единственным желанием было хоть как-то добавить себе развлечений, которые в замкнутом пространстве базы отнюдь не радовали разнообразием.

Согласно плану, который Персиков — я это знал — подпишет не глядя, скрытая камера с выводом прямо на стоящие в комнате начальника охраны видеомагнитофон и телевизор (неслыханная наглость с моей стороны!), монтировалась в вентиляционном отверстии одного из кабинетов бункера, где, по моему предположению, время от времени Владимир Адольфович встречался со своими стукачами, о существовании которых доподлинно знал только я, он да сами соглядатаи, регулярно доносившие боссу о нарушениях дисциплины и неосторожных высказываниях боевиков и сотрудников лаборатории психотропных разработок.

Главным для меня было другое: кто-то из стукачей работает против меня. А я всегда был азартным человеком и в этой ситуации просто горел желанием поскорее припереть мудака к стенке. Помочь в получении неоспоримого компромата против стукача могла только камера. Я, нисколько не сомневаясь, что к моменту моего возвращения она уже будет установлена, внес ее в список «модернизаций» и сразу же забыл о ней. Сейчас меня гораздо больше волновала предстоящая встреча с любимой женщиной на берегу Рижского залива. Лето в этом году выдалось шикарное, курортный сезон в самом разгаре, к тому же теперь у меня был свой собственный дом в трех минутах ходьбы от побережья. Плюс — полный комфорт во всем. Что еще нужно человеку для полноценного отпуска в тридцать суток? Свобода!

И я считал минуты до посадки самолета в таллинском аэропорту, где меня уже ждала Рамона. Накануне вечером я позвонил ей с базы, сказав, чтобы собирала чемодан, садилась на мою «восьмерку», постоянно обитающую в ее гараже, и ехала встречать долгожданного гостя. Во время моего последнего отпуска я купил ей портативный компьютер — книжку-ноутбук, так что детективы она теперь может сочинять не только дома. Если честно, то мне действительно нравилось ее профессиональное увлечение литературой. Что-что, а писать она умела. Произведения Рамоны, не обремененной совковым воспитанием, по стилю напоминали американца Картера Брауна, которого я считал самым занимательным автором триллеров. Я молил Бога, чтобы когда-нибудь Рамона смогла добиться хоть половины успеха, который сопутствует этому всемирно признанному монстру пишущей машинки.

Едва я спустился по трапу самолета, как увидел ее. Она стояла возле здания аэропорта и пристально вглядывалась в трудно различимые с расстояния двухсот метров лица прилетевших последним рейсом. Она тоже сразу заметила меня и, не дожидаясь, когда пассажиров подвезет до здания аэровокзала специальный автобус, бросилась бежать через взлетное поле к самолету.

Подбежав, она бросилась мне на шею. Я тоже по ней соскучился, но даже не мог себе представить, что у нее это чувство было на два порядка сильнее!

— Здравствуй, солнышко. — Я пригладил ее растрепавшиеся светлые волосы и крепко поцеловал. — Соскучилась?

Она молча кивнула головой, шмыгнув носом. Того и гляди расплачется. Невероятно! Может, что-то случилось?

— Что-то случилось, малышка? Ты вся такая странная…

— Нет, ничего. Я просто очень рада тебя видеть.

— А-а-а… — Поднял с земли чемодан, обнял ее за плечи, и мы медленно пошли в сторону здания аэропорта.

Мимо нас, в противоположном направлении, чинно проследовала пожилая эстонская пара в белых шортах. Вероятно, они тоже кого-то встречали. Посмотрев на нас с улыбкой, старушка что-то вполголоса сказала мужу. Он улыбнулся ей в ответ и молча кивнул в знак согласия. Старички говорили на своем родном языке, из которого я знал только одну фразу, несмотря на настойчивые попытки Рамоны хоть как-то поправить положение. А поэтому попросил ее перевести. Она смутилась, но потом все же перевела:

— Женщина назвала нас замечательной парой и сказала, что мы очень подходим друг другу. Она подумала, что мы с тобой муж и жена.

— А что, разве не так? — высоко подняв брови, спросил я.

— Нет, не так. К сожалению, — ответила Рамона и сразу же сменила тему разговора: — Твоя машина на стоянке. Я сделала все, как ты просил.

Мы миновали здание аэровокзала и вышли через главный вход к расположенной рядом платной стоянке, где я сразу заметил «восьмерку». Она, как всегда, была идеально вымыта и сверкала на солнце.

— Ты поведешь? — Рамона протянула ключи.

Я помотал головой:

— Нет, что-то не хочется. Если тебе не трудно… — я улыбнулся, получил улыбку в ответ и через минуту уже сидел на правом сиденье рядом с Рамоной, а мой вместительный чемодан лежал в багажнике.

— Может, ты все-таки скажешь, куда мы едем? — Моя красавица обиженно надула свои замечательные губки-бантики. Как я мог не ответить? Да и не входило в мои планы все тридцать дней отпуска провести рядом с таллинским аэропортом.