Штурм и буря - Ли Бардуго

– Я знаю. Знаю. И вижу, как это на тебе сказывается. Но ты сама приняла решение. У тебя есть цель. Я же не понимаю, что вообще тут делаю.

– Не говори так, – я свесила ноги с кровати и встала. – У нас есть цель. Мы пришли сюда ради Равки. Мы…

– Нет, Алина. Ты пришла ради Равки. Ради жар-птицы. Чтобы возглавить Вторую армию. – Мал постучал пальцем по солнцу над своим сердцем. – Я же пришел ради тебя. Ты – мой флаг. Ты – моя нация. Но похоже, это больше не имеет значения. Ты хоть понимаешь, что это первый раз за много недель, когда нам удалось побыть вдвоем?

Осознание этого заставило нас обоих замолчать. В комнате стало неестественно тихо. Мал сделал осторожный шаг в мою сторону. Затем пересек расстояние между нами двумя широкими шагами. Одной рукой взял меня за талию, а другую поднял к щеке. Ласково заставил меня поднять голову.

– Вернись ко мне, – прошептал он. Мал привлек меня к себе, но когда наши губы соприкоснулись, я что-то заметила краем глаза.

За Малом стоял Дарклинг. Я окаменела.

Мал отстранился.

– Что такое?

– Ничего. Просто… – Я замолкла. Не знала, что сказать.

Дарклинг не исчезал.

– Скажи ему, что видишь меня, когда стоишь в его объятиях, – прошептал он.

Я зажмурилась.

Мал опустил руки и отошел от меня, сжимая кулаки.

– Ну, наверное, это все, что мне следовало знать.

– Мал…

– Зря ты меня не остановила. Все это время я стоял здесь и распинался, как дурак. Если ты меня не хочешь, нужно было сразу так и сказать.

– Не расстраивайся, следопыт, – произнес Дарклинг. – Любого мужчину можно оставить в дураках.

– Дело не в этом… – возразила я.

– В Николае?

– Что? Нет!

– Еще один отказник, Алина? – усмехнулся Дарклинг.

Мал с отвращением покачал головой.

– Я позволил ему вытеснить меня. Встречи, собрания совета, званые ужины. Я дал ему убрать себя с дороги. Просто ждал и надеялся, что ты достаточно по мне соскучишься, чтобы послать их всех к чертям собачьим.

Я сглотнула, пытаясь не смотреть на ехидную улыбку Дарклинга.

– Мал, Дарклинг…

– Не хочу о нем больше слышать! И о Равке, и об усилителях – обо всем! – Он резко рассек рукой воздух. – С меня хватит. – Мал крутанулся на каблуках и решительно пошел к двери.

– Стой! – Я побежала за ним и потянулась к его руке.

Парень так быстро развернулся, что я едва в него не врезалась.

– Не надо, Алина.

– Ты не понимаешь…

– Тебя передернуло. И попробуй скажи, что нет.

– Да, но не из-за тебя!

Парень грубо рассмеялся.

– Я знаю, что твой опыт небогат. Но я целовал достаточно девушек, чтобы знать, что это значит. Не беспокойся. Больше этого не произойдет.

Слова ударили меня, словно пощечина. Мал захлопнул за собой дверь.

Я замерла, глядя на нее. Потянулась и дотронулась до костяной ручки.

«Ты можешь все исправить, – сказала я себе. – Сделать все правильно». Но я продолжала стоять, как статуя. Слова Мала звенели в ушах. Я закусила губу, чтобы сдержать всхлип, от которого сотрясалась грудь. «Вот так, – подумала я, и по щекам потекли слезы. – Чтобы прислуга не услышала». Между моих ребер зародилось неприятное чувство – твердый, яркий осколок боли, пронзивший меня под грудину и давивший на сердце.

Я не слышала, как приблизился Дарклинг, только ощутила его присутствие. Его длинные пальцы убрали волосы с моей шеи и замерли на ошейнике. Когда он поцеловал меня в щеку, его губы были холодными.

Рано утром я застала Давида на крыше Малого дворца, где начали устанавливать его гигантские зеркальные тарелки. Он создал временное рабочее пространство в тени одного из куполов, и оно уже сплошь покрылось блестящими осколками и листками черновиков. Легкий ветерок шелестел их краями. На полях одного из них я узнала каракули Николая.

– Как идут дела? – спросила я.

– Лучше, – ответил парень, изучая гладкую поверхность ближайшей тарелки. – Думаю, я правильно рассчитал кривизну. Скоро мы сможем их опробовать.

– Как скоро? – Нам продолжали приходить противоречивые доклады о местоположении Дарклинга, но если он пока и не закончил создавать свою армию, то времени явно осталось мало.

– Через пару недель, – ответил Давид.

– Так долго?

– Мы работаем не на скорость, а на качество, – проворчал он.

– Давид, мне нужно знать…

– Я уже рассказал тебе все, что знал о Морозове.

– Дело не в нем. Не совсем. Если… если я захочу снять ошейник… Как мне это сделать?

– Никак.

– Не сейчас. Но потом, когда мы…

– Нет, – перебил Давид, не глядя на меня. – Он не такой, как другие усилители. Его нельзя просто снять. Тебе придется сломать его, нарушить структуру. Результат будет катастрофичным.

– Насколько?

– Точно сказать не могу. Но, уверен, Каньон в сравнении с ним покажется незначительной помехой.

– О… – тихо произнесла я.

Значит, такой же результат ждет с оковой. Кем бы я ни становилась, обратного пути нет. Я надеялась, что видения – последствия укуса ничегои, и его действие каким-то образом прекратится, когда рана заживет. Но, похоже, этого не произойдет. А даже если и заживет, я все равно буду навсегда связана с Дарклингом через силу ошейника. И вновь в моей голове возник вопрос: почему он не захотел лично убить морского хлыста и связать нас еще более крепкими узами?

Давид взял пузырек с чернилами и начал крутить его между пальцами. Вид у него был несчастный. «Не просто несчастный, – подумала я. – Виноватый». Это он скрепил нашу связь и навечно обмотал мою шею цепями.

Я ласково забрала у него пузырек.

– Если бы ты отказался, Дарклинг просто нашел бы кого-то другого.

Парень дернулся, изобразив что-то среднее между кивком и пожатием плечами. Я поставила чернила на дальний край стола, куда не могли дотянуться его дрожащие пальцы, и развернулась, чтобы уйти.

– Алина…?

Я остановилась и оглянулась. Щеки парня залились яркой краской. Теплый ветерок взъерошил его косматую копну волос. Слава святым, его ужасная стрижка начала отрастать.

– Я слышал… слышал, что на корабле была Женя. С Дарклингом.

Мне стало немного грустно за подругу. Значит, Давид не был безразличен к ней.