Войны Миллигана - Дэниел Киз

– Фармацевт говорит, нужно сначала получить разрешение сверху.

Услышав это, Билли затрясся. Теперь он понял, что его решили продержать выходные без лекарства. Предыдущий опыт показывал, что резкая отмена препаратов может его убить. Он попросил медсестру позвонить доктору Каролин.

В семнадцать пятьдесят Каролин записала: «Билли общителен, последователен и адекватен. Никаких признаков диссоциации. Продолжает, как и прописано, принимать лекарство. Напуган, поскольку боится, что препарат отменят, он рассоединится и не сможет функционировать. Я заверила, что на этих выходных препараты меняться не будут. Сестра, выдающая лекарства, позвонила сообщить, что для Билли не поступило лекарство и аптека его не присылает, поскольку ожидается изменение лечебного плана. Я поговорила с аптекой, выяснила, что на выходных смены препаратов не будет. Пациент продолжает принимать амобарбитал, двести миллиграммов, трижды в день. Пациент остается в отделении, согласно указанию доктора Линднера и суперинтенданта Дэна Миллера, до окончания расследования. Пациент понимает эти обстоятельства, однако все равно боится, что препарат будет отменен».

Она заверила Билли, что персонал обещал не отменять препарат полностью, пока она не вернется из отпуска.

Каролин была убеждена, что при грамотном применении амобарбитал безопасен и что тщательно контролируемая детоксикация, в надлежащей обстановке и под наблюдением экспертов, не будет представлять для Билли угрозы.

В тот уик-энд она прописала амобарбитал, и Билли вновь сплавился.

Учитель вспомнил, куда на прошлой неделе делось лекарство… томми решил, что его никогда не выпустят. В ужасе от планов Линднера по детоксикации, он время от времени пропускал прием препарата и запасал капсулы на крайний случай.

В понедельник тридцатого июня соцработница Застров записала: «Доктор Линднер предлагает разработать для пациента надежный… план детоксикации, на случай если будет принято решение отменить препараты».

Доктор Каролин записала: «17:45. Пациент по-прежнему демонстрирует готовность к сотрудничеству. Никаких диссоциаций. Пациент боится, [говорит]: «Я снова рассоединюсь. Потеряю над собой контроль». Пациент угнетен, встревожен и испуган, поскольку ему сказали, что будет проведена детоксикация».

В тот же день доктор Яками направил доктору Д. Дж. Уэкслеру официальный запрос «на консультацию»:

Второго июля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года доктор Уэкслер ответил:

За день до длинных выходных в честь Дня независимости томми узнал, что доктор Линднер распорядился изолировать его и поместить под круглосуточное наблюдение. Санитар, запирая дверь, поддразнил его, заявив, что хотя они и не должны начинать детоксикацию, пока Линднер не выйдет на работу после трех дней отдыха, но с учетом нехватки персонала на выходных могут начать и раньше.

томми понял намек: за эти три дня он может не получить лекарства и детоксикация начнется вопреки предостережениям доктора Уэкслера. томми читал ответ Уэкслера про бред, конвульсии и смерть. Они вызвали в памяти воспоминания о «прижигалке» в Лиме и слова Линднера, от которых он порой с криком просыпался и корчился в ночи: «Третий страйк, мистер Миллиган!»

Ну нет, он не собирается ждать адских мук ломки. Он подготовился к доктору Линднеру и к этому дню – загнул шпильку для волос и закрепил ее лейкопластырем вокруг большого пальца левой ноги. томми было известно, что санитар, который следит за ним, курит травку. А еще он знал, что персонал с нетерпением ждет, когда у него начнется барбитуратная ломка. Два санитара принесли ведерки со льдом, остальные уселись снаружи и стали ждать, когда он начнет обливаться потом, корчиться и истошно кричать.

Однако ничего этого не произошло. Никто не понимал, что амобарбитал действует на него иначе, чем на обычных людей. Его ломка происходила внутри – начиналась сумятица, мигание становилось интенсивнее, рассоединение – стремительнее, внутренние личности выходили на Пятно посмотреть, что случилось.

– Эй, ты говорил, что он будет как помешанный, – пробурчал санитар. – Что, черт дери, происходит?

– Наверно, надо больше времени. Он здоровый бугай.

– Не парься, – ответил третий, – скоро сломается.

Они не знали, что он уже сломался, но не так, как они себе воображали. Ему требовались его специалисты, и каждый из них вставал на Пятно, чтобы понять, что надо делать.

Шли часы, и кто-то сказал:

– Позвони Линднеру. Мы не можем обосновать изоляцию, если нет признаков ломки.

Его выпустили в закрытый блок. Упрятать обратно в одиночку всегда успеют.

томми знал, что действовать надо быстро.

Он пошел в комнату отдыха, порылся в мозаиках и раскрасках и отыскал ведерко пластилина для лепки. Оторвал кусок и скатал шарик. Он продумал все это несколько недель назад во время мигания, когда подметил, что сестра, выдающая лекарства, кладет ключи на стол рядом с бумагами. Универсальный ключ было легко узнать. томми, как всегда, встал позади всех.

– Билли, подойди, прими лекарство, – позвала медсестра.

– Доктор Линднер говорит, его отменили.

– Я не про амобарбитал. Тебе прописано противоотечное средство и витамины.

Он изобразил нерешительность, похлопывая левой рукой с размягченным пластилином по столу.

– Это обязательно?

– Нос будет лучше дышать, Билли. Давай.

Он отвлек ее, указав правой рукой на окно:

– Ой, что это там?

Когда сестра отвернулась, прижал левую руку к ключу, сделав отпечаток в пластилине.

– Где?

– Как будто большая птица…