Старый рыцарь - Дилара Маратовна Александрова

сказал король, опрокинув в себя стопку летнего вина. Видимо, Фолкмар ошибся, приняв крепкое за легкое вино. Странно, обычно нюх никогда его не подводил, — Знаете, это заслуживает уважения. Учитывая ваш возраст.

— Я часто это слышу. Так часто, что иногда устают уши.

— Примите это за похвалу. Не знал ни одного человека, который бы отказывался от похвалы. А в ваших заслугах я не сомневаюсь. Уверен, таковых наберется достаточно, — в голосе короля Фолкмар не уловил ничего такого, что могло бы насторожить его. Скорее, он казался довольным и вполне спокойным.

— А теперь… вы верите в слухи? — осторожно спросил Фолкмар.

— Что вы монстр, чудовище? Или что прокляты? Я верю в своего лекаря, он может поднять мертвого. Еще верю в вашу удачу, — усмехнулся король, не позволив дрогнуть уголкам губ, — Мы чтим Воина, и я чту. Человек должен чем-то руководствоваться, верить во что-то великое. Не обязательно настоящее. Иначе не было бы не чести, ни доблести, ни порядка. А рассказы во всякие проклятья, в приметы, все эти суеверия… знаете, я встречал одного бога, который вел себя так, будто и вправду существовал, — Реборн Блэквуд воспользовался углом стола, чтобы сесть, потому что он был достаточно низок. Удобный стул, стоявший рядом, он вежливо проигнорировал. Сцепив длинные бледные пальцы, он спокойно взглянул на сморщенное тело больного: — С тех пор прошло так много времени, что я уже и сомневаюсь, было это все на самом деле или лишь игра моего воображения. Тогда погибло много моих друзей и мой боевой конь. Чемпион… Я решил, что мое воображение оправдывает все эти смерти. Мы умерли в борьбе за что-то великое против чего-то ужасного… Хочется думать, боги делают хорошего больше, чем вредного, ведь так? Иначе зачем мы молимся?

«Ты не молишься, Реборн Блэквуд, — подумал Фолкмар, — Ведь в них совсем не веришь». Король скрывал, что не верит в богов. Рыцарь уже понял, что тот строг и осторожен. Он никогда не скажет лишнего даже перед тем, кто ничего не значит для него.

— Вы помогли мне, Ваше Величество. Я хочу поблагодарить вас…

— Честно скажу, к вам я отправился по просьбе своей жены. Она очень… чувствительна ко всяким душещипательным историям, — задумчиво произнес король, и потом добавил: — Скандал с лордом Бордовеем порядком попортил мне нервы.

Фолкмар выдохнул так, что у него заболело в груди.

— Скандал? — обескураженно спросил он.

— Вы выжили. Это не принесло кое-кому удовлетворения, — пожал плечами Реборн, — Знаете, в чем особенность крупных феодалов? С ними очень много проблем. Некоторые из них настолько богаты и влиятельны, что корона вынуждена с ними считаться. Все мы в одной лодке, и иногда королевской лодке требуются весла, которые есть только у тех, кто присягнул тебе в верности.

— Вы — король, разве вы должны с кем-то считаться? — осекся Фолкмар, ведь он так и не выразил почтение тому, кому поклялся служить. Немощь сделала его слишком безразличным, — Простите… я…

— Хотите выпить, — ответил за него Реборн, покинул край стола, налил прозрачную рюмку красного, подошел к Фолкмару и протянул руку, — Возьмите. Вам не будет лишним, а я в очередной раз не послушаю рекомендации сира Хардрока.

— Благодарю вас…

Теплота потекла по нутру Фолкмара. Он закрыл глаза от удовольствия. Да, это было гораздо лучше, чем всякие полезные горечи и жгучие мази. Нет ничего лучше, чем крепкая ароматная настойка, прикинувшаяся вином.

— Лорд Дориан Бордовей сказал, что вызвал вас на дуэль, — продолжил король, — По правилам турнира любые драки вне поля запрещены. И если в ходе такой кто-то умрет, нарушителя ждет суд и виселица. Правила одинаковы для всех.

— Я думаю, в этой истории все-таки есть свое «но», — Фолкмар поднял морщинистые веки, и взгляд его был грустным.

— Но если эта была дуэль по обоюдному согласию, по всем правилам, то посчитается за достойный бой, и может быть зачислена на турнире, — закончил Реборн.

— Не помню, чтобы это была дуэль. Достопочтенный лорд Бордовей едва успел спрятать свой хрен, прежде чем схватился за рукоять меча, — ответил ему Фолкмар. — Это был не его меч.

— Случилось это на заднем дворе кабака, в конюшне, без свидетелей и еще бог весть при каких обстоятельствах, — махнул рукой Реборн.

— Там находилось еще два его друга. Не знаю уж, кто они…

— Это тот самый случай, когда все всё знают и никто не знает ровным счетом ничего, — ответил Реборн, — Впрочем, это не важно. Найдется достаточно свидетелей, чтобы подтвердить нужное лорду Бордовею.

— Это уж ясное дело… — вздохнул Фолкмар, — И что же он хочет от меня?

— Просит убить вас.

— Еще раз? — искренне удивился Фолкмар.

— Не просто убить, а вздернуть на виселице, — спокойно ответил король, все же примостившись в низком, не по-северному роскошном и мягком кресле, — Какое неудобное кресло… никогда не понимал пристрастие южан пристроить свой зад на мягкое место. Они в этом мастера, думаю, вы прекрасно об этом осведомлены. Лорд Бордовей просит вздернуть вас на виселице за оскорбление его достоинства.

— Но вы сами сказали, что это была дуэль. Это и есть искупление за оскорбленное достоинство, если и было такое.

— Именно так.

Фолкмар вздохнул.

— Южане плохо ориентируются в понятиях доблести, — пожал плечами король, — От этого еще хуже понимают справедливость. Они требуют для себя почестей там, где стоило бы опустить глаза в пол.

— Ладно, — ответил Фолкмар.

— Что — ладно?

— Если этот лорд такой высокий, как о нем говорят, куда мне с ним тягаться? Пусть казнит. Можно раз, можно и два. Оно, конечно, можно и три. Для меня-то оно нет разницы. Только вряд-ли его это удовлетворит.

«Это к лучшему. Все увидят, что я не могу умереть и что-нибудь да подумают. Во всяком случае, они оставят меня в покое».

— Не знаю, удивляться мне или нет, — удивился король, — В любом случае, я отклонил его требование. Насколько бы не были влиятельными мои феодалы, они не вправе выставлять мне ультиматумы. Знаете, прошло двадцать лет, а я так до конца и не усмирил нравы южан. Очень своенравные люди. Они слишком капризны, и не имеют понятия чести. Долгое