Поиграй со мной в любовь - Мария Жукова-Гладкова

– Ну неужели ты думаешь, Лида, что органам больше делать нечего, как тебя искать? – сказал он, понимая, что я все равно волнуюсь. – Преступники найдены, то есть пойманы благодаря блестяще проведенным сотрудниками органов операциям. Там несколько человек звездочки получили на погоны! Уничтожена крупная наркодилерская сеть, раскрыто несколько преступлений! Доказательной базы более чем достаточно. Ты им зачем?

Потом Верка сообщила мне, что денег больше не нужно присылать.

– Но сиделка?

– Он уже без сиделки обходится. И у него есть деньги.

– То есть он сам может снять их с карт?

– Деталей не знаю, но вроде бы может. Или друг его снимал. В общем, сказали, что все оплачено.

– Ты его видела?

Верка замялась.

– Видела.

– И?..

Подруга молчала.

– Говори!

– В общем, Лида, я туда больше не поеду. Проси не проси, но не поеду.

– Он тебя обидел? Он…

– Лида, давай мы с тобой будем жить своей жизнью, а? Ты лучше скажи, как там Настенька?

– Ходит, даже бегает! Вместе с Джессикой. Обожают друг друга. Хотя я чувствую себя виноватой. Взяла чужую собаку…

– Ты думаешь, что она была нужна хозяину? Да он же вполне мог выгнать ее на улицу! С ней его жена развлекалась, потому что детей не было и занять себя было нечем. И вообще захочет – другую заведет. Вместе с другой бабой. Или баба придет со своей собакой или со своим котом. Забудь. Ты о чем мечтала последние годы? Настеньку вылечить. Ты получила то, что хотела. А теперь зарабатывай деньги, пока есть такая возможность. Я, кстати, больше печеньем не торгую. Тимофей меня бухгалтером пристроил в фирму к своему приятелю. И машину уже вожу.

Я была рада за Верку. Я была счастлива, что моя дочь теперь может жить, как все дети. А мама скучала по нашему родному городу.

– Лида, я хочу уехать домой, – сообщила она мне перед майскими праздниками.

– То есть как?

– Не мое это. Там – мои подруги, с которыми мы жизнь бок о бок прожили. А здесь я ведь так и не нашла ни одной родственной души. Выхожу с Настей гулять да в магазин ближайший, а так телевизор смотрю… Лида, я не требую, чтобы ты все бросала и уезжала. Это твоя жизнь. Многие дети уезжают из городков типа нашего. Родители остаются. Ездят в гости, возвращаются и говорят, что не хотели бы жить в Москве и Петербурге. Я пожила и там, и тут. Я тоже не хочу. Мне здесь физически плохо. Ты вспомни, какой у нас воздух?! А тут дышать нечем. Я хочу посадить картошку, да и все остальное, что мы обычно сажаем.

– Мама, я теперь достаточно зарабатываю, чтобы не горбатиться в огороде! Зачем эти муки? Все можно купить!

– Вот видишь, ты заговорила как жительница мегаполиса. А мне это в радость, в удовольствие. Меня к земле тянет. Я от земли энергией подпитываюсь. В общем, я все решила. Я уеду. Хочу, чтобы ты потом привезла Настю – хотя бы на месяц, когда клубника пойдет. Пусть свежих ягод поест, воздухом подышит.

«Значит, придется искать няню», – пронеслась мысль. Мама будто прочитала ее.

– Я понимаю, что тебе будет нужна няня, готовая также выполнять и функции домработницы, потому что тебе просто некогда.

– Я поговорю с Борисом Исааковичем…

– Не надо ни с кем говорить. Я уже договорилась. Хотя, конечно, решать тебе.

– С кем ты договорилась?!

Оказалось, что мама, гуляя с Настенькой на детской площадке, познакомилась с несколькими нянями. В нашем районе, как оказалось, с детьми гуляли в основном они. Бабушек почти не было. Няни обсуждали своих работодательниц. Одна милая женщина с Украины давно хотела уйти от своей истерички и самодурки, но, не имея определенного места, боялась увольняться в никуда.

– Оксана зайдет к нам сегодня вечером, – сообщила мама. – Ведь у тебя сегодня свободный вечер? Настенька ее знает.

Но я теперь не была провинциальной простушкой. Жизнь в двух столицах меня кое-чему научила. Я не стала сразу же давать Оксане положительный ответ, записала ее данные, а на следующий день обратилась к Борису Исааковичу за консультацией.

– Проверим ее, – кивнул работодатель.

Оксана оказалась с криминальным прошлым. Но поскольку решением проблемы занялся Борис Исаакович, то есть его люди, то у Настеньки вскоре оказалась молоденькая няня, в прошлом году окончившая педучилище, но не желающая трудиться в детском саду за копейки.

В результате мама уехала домой, Настенька поручалась заботам няни, когда я работала. Продукты я закупала сама, раз в неделю. Борис Исаакович выделил мне машину, на которой я и ездила за ними в супермаркет. Иногда готовила я, иногда готовила няня. В общем, мы с ней прекрасно ладили.

Но я никак не могла забыть Славу. Я думала, что он, вероятно, уже покинул больницу. Несколько раз я порывалась ему позвонить, но сдерживала себя. Что я ему скажу? Я все изложила в письме, которое ему должен был передать его друг-врач. Что я еще могла сказать?

Ни с одним мужчиной в Москве у меня отношения не завязались. Несколько журналистов проявляли интерес, но ведь не ко мне, а к Сюзанне. А я хотела, чтобы меня любили как Лиду. Да и не хотелось никого подвергать проверке – а Борис Исаакович предупреждал, что если я вдруг с кем-то познакомлюсь не только для разового перепиха для здоровья (по его выражению), а захочу встречаться, я смогу это сделать только с его одобрения, после проверки кандидата его службой безопасности. Ведь я была членом команды, и из-за моей оплошности много людей могли лишиться дохода. И еще я ведь подписывала бумагу о неразглашении… Так что с устройством личной жизни были проблемы. Да и не хотела я ее устраивать. Я хотела бы вернуться к Славе, но…

В один великолепный майский день, в самом конце месяца мы с Настенькой и Джессикой поехали на аттракционы. Дочь теперь могла кататься на чем угодно и пользовалась любой возможностью. В парке мы провели целый день, возвращались усталые, но довольные. Джессику от машины я несла на ручках. Собака устала еще больше нас. И вообще она любит, когда ее носят на ручках.

На скамейке перед нашим подъездом сидел Слава с большим букетом роз. При нашем приближении он встал. Наши взгляды встретились. Я остановилась как вкопанная.

– Мам, ты чего? – дернула меня за руку Настенька. Джессика лизнула меня в нос.

Слава подошел к нам.

– А вы кто? – спросила Настенька.

– Мамин давний знакомый. Мы не виделись какое-то время.

– А вы не мой папа?

Вопросов про папу давно не было… В свое время я сказала, что мы расстались до Настиного рождения, да и не до папы было. Настенька же большую часть жизни прожила в изоляции от других детей.

– Может, я буду твоим папой, – ответил Слава. – Это как мама скажет.