Военные тайны ХХ века - Игорь Прокопенко

На Германа Хорста завели уголовное дело. Таких дел на немецких подростков в возрасте от 13 до 16 лет было сфабриковано около 5000. Все они обвинялись в диверсиях против советских войск. Хорста приговорили к 10 годам лагерей строгого режима. Отбывать срок его отправили в Советский Союз.

В это же время в Германии пропало около 3000 русских детей. Это были дети освобожденных пленных и остарбайтеров.

Одним из таких детей была Раиса: «23 апреля меня нашли на пыльной дороге в корзине, в древесной стружке, между Хайнсдорфом и Бланкенбургом».

Маленькую Раису нашла немецкая женщина. Так Раиса обрела новую маму и скоро превратилась в обычную немецкую девочку, забыла русский язык и была вполне счастлива в своей новой семье. Но в 1947 году Москва потребовала вернуть всех советских детей на родину.

Раиса вспоминает: «Приезжали не один раз, она все не отдавала. А потом русские офицеры сказали, что сожгут дом. И поэтому она отдала. 15‑го декабря, в 1947 году, меня отняли. И я поступила вот в этот фильтрационный лагерь».

После фильтрационного лагеря Раиса попала в детский дом. Когда она выросла, то решила, что обязательно найдет и свою настоящую мать, и приемную. В 1972 году она нашла свою приемную мать в Германии. Спустя еще 30 лет Раиса нашла родную мать, которая не дожила до встречи с дочерью всего лишь год.

Германа Хорста освободили по амнистии в 1956 году. Он вернулся домой в Восточную Германию. Теперь Хорст считает СССР своей второй родиной. Правда, после возвращения в Германию он так больше ни разу в Россию и не приезжал. Как человек, пострадавший от советского режима, Хорст получает сегодня от правительства Германии 600 евро в месяц.

В июне 1945‑го Москва готовилась к Параду Победы. Одиннадцать сводных полков всех фронтов и родов войск готовились пройтись маршем по Красной площади. Ровно в 10 часов навстречу войскам выехали принимавшие парад маршал Жуков и командующий парадом Рокоссовский.

Курсант военного училища Марат Егоров был включен в состав сводного полка для участия в параде. Вот что он рассказывает: «Его несколько раз переносили, ловили погоду, ведь должна была авиация пройти. Ловили, ловили и промахнулись. Назначили на двадцать четвертое июня, мы встали, а с утра идет дождь.

А потом мы проходили по Красной площади. И большая беда, самая большая неприятность, что дождь – нас-то он не размочил, хоть промочил, но не размочил, – а вот барабаны раскисли. И вместо четкого ритма, четкого удара, только гул. Начальник училища генерал-майор Русьянцев около Исторического музея повернулся и говорит: «Ну, братцы, руби!» Строевой шаг, 120 шагов в минуту. Оркестр гремит. И мы прошли на едином дыхании».

В парадном строю по Красной площади прошли победители. Они были горды своей победой. Они верили, что больше никогда не будет войны и их страна самая сильная во всем мире. Они не знали, что через несколько лет поколение победителей будет сломлено сталинским режимом, а освобождение Европы обернется новой войной – холодной.

Назад, домой – это стало главным смыслом жизни пленных солдат и офицеров вермахта. Но реальный шанс вернуться был только у тех, кто попал в плен к союзникам.

Лейтенант Карл-Герман Клауберг находился в американском лагере для военнопленных: «Прошло три недели плена. Я услышал свое имя в громкоговоритель. Я пошел в комендатуру. Там сидел сержант, который говорил на таком же берлинском диалекте, как и я. Он заглянул в мои документы и сказал: «Вы офицер, тогда другое дело». И меня отпустили. Я не пошел в Берлин, там были советские войска. А отправился к своим родственникам в Айсбург.

Американский шофер довез меня до Регенсбурга и сказал: «Отсюда тебе придется добираться самому». Он дал мне кока-колы, больше у меня не было никакой еды. Так я оказался на свободе».

Карл Клауберг является сегодня одним из самых богатых людей Германии. Вся полиграфическая продукция страны печатается на станках фирмы «Клауберг». Он не любит вспоминать войну и считает свое участие в ней скорее необдуманным поступком юности: «Эту германскую саблю я вывез из Сталинграда. Как солдат я выражаю глубочайшее уважение своим тогдашним противникам. И салютую всем погибшим и выжившим солдатам, и русским, и немецким».

В 1941‑м наши солдаты клялись вернуться домой. И возвращались победителями. Но дома слезы радости становились слезами горя: у кого-то погибли родные, у кого-то навсегда остались на войне друзья.

Вспоминает Марат Егоров: «Мы собрались и решили, поскольку мы уже мужчины, солдаты, выпить по этому случаю. Налили 10 стаканов вина. И только собрались выпить, как старший нашей группы, нашей компании, мы его звали Костя-капитан и беспрекословно подчинялись его лидерству, сказал: «Ребята, пьем полстакана». Договорились, что не пьем и не курим всю войну, вернемся после войны – допьем и докурим.

Из 10 в живых я остался один. Я пришел на это место. Налил 10 стаканов вина по половинке, положил на стаканы папироски. Чокнулся с каждым стаканом и говорю: «Ну, друзья, за победу».

Марат Егоров окончил военное училище, но военным так и не стал. Он получил профессию журналиста и долгие годы работал в разных газетах. Основной темой его статей была война и все, что с ней связано.

В ноябре 1945‑го состоялся первый в истории Международный трибунал в Нюрнберге. Он рассматривал преступления нацистского режима против человечества.

Советское обвинение намеревалось представить трибуналу ряд документов, подтверждающих предумышленную агрессию нацистской Германии против Союза Советских Социалистических Республик. Кроме того, советское обвинение представило неопровержимые доказательства вины вождей рейха. А германские военные и политики считали себя невиновными. Они готовы были признать только ошибки. Весомым аргументом защиты стало Катынское дело о расстреле 20 000 польских офицеров. Даже назывались фамилии главных исполнителей. Но адвокатам не удалось развернуть эту тему на процессе. Официально была поддержана советская версия – о том, что польских офицеров расстреляли немцы.

К Нюрнбергскому процессу союзники относились неоднозначно. Черчилль прекрасно понимал, что этот процесс, кроме всего прочего, может вскрыть какие-то тайные дела союзников. Английский премьер-министр считал, что судить нацистских преступников надо там, где совершались военные преступления, и там же казнить. Никаких международных трибуналов. Потом уже решили, что в назидание всему миру это нужно сделать.

11 февраля 1946 года выступил главный свидетель со стороны СССР – бывший фельдмаршал германской армии Фридрих Паулюс. Конечно, это была сенсация. Все корреспонденты, присутствовавшие на процессе, побежали звонить в редакции.

Паулюс пошел на этот шаг потому, что ему пообещали встречу с женой. Он подробно рассказал о подготовке плана «Барбаросса» и опроверг главный козырь защиты – нападение Германии в ответ на угрозу Советского Союза. Кроме того, он обвинил Гитлера и Геринга в личном предательстве. После этого Паулюса вновь отправили в Советский Союз. Встреча с женой так и не состоялась.